Дорога соли - [34]

Мы проехали мимо крошечных бакалейных и мясных лавочек, ремонтных мастерских, магазинчиков, торгующих скобяным товаром, выпечкой, коврами, матрасами, свернутыми циновками, садовой мебелью из белоснежной пластмассы и автомобильными шинами, сваленными кучей прямо на тротуаре. Среди них попался один, где, судя по всему, продавались только тачки, выкрашенные в синий цвет. Я повернулась к спутникам, чтобы указать на эту странность, и на противоположной стороне дороги заметила мула, тянущего длинную повозку, груженную выпотрошенным, разбитым кузовом старинного автомобиля марки «дакия». На капоте сидел мужчина, держащий в руках поводья. За его спиной, внутри автомобильного остова, торжественно восседали три женщины в черных одеяниях и чадрах. Я так и ждала, что они сейчас станут официально приветствовать толпу поднятием рук в длинных, как у королевы, перчатках.

— Смотрите! — воскликнула я.

Но Майлзу было не до того. Он не мог оторвать глаз от дороги, изо всех сил пытаясь увернуться от множества подстерегающих его препятствий, а Джез с Ив были увлечены жарким спором по поводу какой-то рок-группы, о которой я прежде не слышала. Когда они оторвались друг от друга и выглянули в окно, гибридный экипаж вместе с его седоками был уже далеко позади. Перед нами выстроился ряд муниципальных зданий, у каждого стоял вооруженный часовой в форме. За ними виднелись длинные, окрашенные охрой стены крепости, которая производила странное впечатление сооружения одновременно древнего и вполне современного.

Потом за окнами побежала сельская местность, гектары возделанных земель, накрытых полиэтиленовыми пленками и сетками от птиц, поля с посевами стручкового перца, банановыми плантациями, оливковыми, апельсиновыми и лимонными рощами, финиковыми пальмами, на ветках которых висели тяжелые гроздья плодов. Ландшафт постепенно становился все более открытым, почва — красной и сухой. Группы женщин в темно-фиолетовых, желтых и черных платьях ярко выделялись на фоне пыльной рыжеватой земли, на которой они работали. Колючие кактусы самых разных форм и кустарники с острыми шипами образовывали естественные ограждения между полями, где в тени одиноких деревьев сидели пастухи, наблюдая за стадами тощих овец и покрытых черной шерстью коз, которые уничтожали все съедобное, что могли найти под копытами. Совершенно призрачное пространство, в котором все — деревья, скалы, дорога и поля — было покрыто белой пылью, знаменовало собой переход от морского побережья к пейзажам горной местности. Сразу после знака, указывающего каменоломню, на котором был изображен огромный, объеденный с обеих сторон холм из белого камня, будто два великана поспорили, чей кус будет больше, мы свернули с главной дороги. Начался долгий подъем к лабиринту синеватых гор, виднеющемуся на горизонте.

На первой, иногда на второй передаче наш «пежо» то медленно полз вверх, то катился вниз, как по американским горкам, по узенькому, головокружительному серпантину. Виды кругом были столь великолепны, а шансы свалиться в пропасть так велики, что в конце концов все перестали болтать и только изредка делали замечания по поводу страшного обрыва, уходящего вниз с правой стороны.

— Как, интересно, на такой дороге можно разъехаться? — трагическим голосом спросила Ив.

В ту же минуту из-за поворота, кренясь то в одну сторону, то в другую, показался доверху набитый грузовик, увешанный гирляндами талисманов удачи и разрисованный яркими пальмами и верблюдами, и помчался прямо на нас. Мы сразу поняли, что надо срочно сворачивать в первую попавшуюся выемку или расщелину в скале. Иначе нам грозит лобовое столкновение с машиной, в которой находятся люди, больше полагающиеся на судьбу, чем на искусство того, кто крутит баранку. Сидя сзади, я судорожно надавила на несуществующую педаль тормоза.

— Ядрена вошь, мы их чуть не задели! — выдохнул Джез, по очереди заглядывая нам в глаза.

Я попыталась отвлечь себя от сомнений в том, что жизнь моя, будучи в руках Майлза, продлится больше минуты, и посвятила оставленное мне судьбой время сверке окружающего ландшафта с картой этой местности, купленной в магазине «Стэнфорде» в Ковент-Гардене. Напечатана она была в Марокко и не имела абсолютно ничего общего с продукцией Картографического управления, которой я привыкла пользоваться. Масштаб не указан, цвета какие-то странные, дорог на фоне окружающей местности почти не разобрать. Некоторые берберские названия выглядят так экзотически, что мне не удалось произнести в уме даже начальных звуков: что-то вроде «Ими Мкурн», «Ида Угнидиф» и «Тизг Зауин». Через какое-то время роскошная возможность любоваться пейзажами с их суровой романтикой, зубчатыми очертаниями горных вершин, выветренными скальными массивами, каменными террасами и высохшими руслами водных потоков, вдоль которых росли миндальные деревья, взяла верх над глупой обязанностью не отрывать глаз от дороги, и я совершенно успокоилась.

Я совсем не ожидала, что Марокко окажется столь прекрасной страной, хотя красоту ее, пожалуй, не выразишь на языке холмов, покрытых зеленой травкой, с их мягкими складками, и равнин английского сельского пейзажа. Тут скорее понадобился бы другой, особый язык, шершавый, дикий и грубый. Я думала, что люди, обитающие здесь, тоже, наверное, такие же шершавые, дикие и грубые. Иначе им не выжить в этой местности.