Дорога на Элинор - [3]

К счастью, Сергей оказался дома — а ведь мог гонять футбол на площадке или еще не вернуться из школы.

— Тут у меня проблема, — зачастил Терехов, — мне нужно диск переписать, ну, то еть файл с «винчестера», а экран почему-то погас и ничего не делается…

— Вы подключение проверьте, Владимир Эрнстович, — посоветовал Сергей, похоже, что-то жуя, потому что голос его звучал невнятно, и из трубки то и дело слышалось довольное чавканье.

— Да не трогал я никаких подключений, я не знаю что ли? Ты зайди, погляди, очень важно, понимаешь, мне срочно ехать в издательство, а тут…

— Ладно, — согласился Сергей и, видимо, отправил в рот последний кусок; следующие слова он произнес вполне внятно, чем поверг Терехова в неописуемый ужас.

— Если это не подключение, — сказал Сергей, — тогда вирус. И похоже, вашему «винчестеру» каюк.

— Что значит «каюк»? — вскричал Терехов, но мальчишка уже бросил трубку.

Явился он минут десять спустя, хотя идти было всего ничего — спуститься на два этажа. Для своего возраста Сергей был очень невысок, лет ему можно было дать не больше десяти, а взгляд, напротив, был не по годам серьезен и даже мудр — взгляд много пожившего мужчины, знакомого со всеми жизненными фокусами. Терехов обычно предпочитал не встречаться с мальчишкой взглядами — ему казалось, что какая-то сила притягивала его, впитывала мысли, не позволяла сосредоточиться. Все-таки ум завораживает, даже если это ум четырнадцатилетнего подростка.

— Какая у вас стояла антивирусная программа? — спросил Сергей несколько минут спустя, побегав пальцами по клавишам.

— «Нортон антивирус», — сообщил Терехов. — Чего спрашиваешь? Ты же ее и устанавливал. Последняя версия.

— Три месяца прошло, — уточнил Сергей. — Апгрейд вы, конечно, не делали.

— Чего? — сказал Терехов.

— Вы почту, что ли, проверяли?

— Ну… Да, проверял.

— И раскрыли письмо от не известного вам отправителя.

— Да я не знаю — известного или неизвестного, я даже прочитать не успел…

— Я же говорил вам! — патетически воскликнул мальчишка и демонстративно повернулся к компьютеру спиной. — Я вам говорил, что нельзя открывать письма, если не знаешь, от кого они?

— Ну… Да. Но пойми, я ведь больше всего получаю писем как раз от неизвестных отправителей! Люди прочитали книгу, хотят высказать мнение, так я что, должен на них плевать? Да?

— Это вам решать, — мрачно сказал Сергей. — Ладно, Владимир Эрнстович, я возьму диск-реаниматор, завтра с утра приду, попробую хоть что-то восстановить. Хотя вряд ли… Похоже, придется «винчестер» заново форматировать.

— Ч-что? — похолодел, теперь уже по-настоящему, Терехов. — Ты хочешь сказать, что все… стерлось?

— Скорее всего, — кивнул Сергей.

— Что ты говоришь! — возмутился Терехов. — Там мой новый роман! Я его сегодня в издательство отнести должен!

— А что, — удивился Сергей, — он у вас только на «винте» был? А на сидюк не переписан? Кто же так делает? Надо всегда иметь копию!

— Имел я копию! — закричал Терехов. — Даже две!

— Тогда какие проблемы?

Терехов только рукой махнул — не было у него желания рассказывать Сергею о похищенном «дипломате».

Черт, черт, черт! Если день начался плохо, он так же плохо и закончится. Почему-то вспомнилась Алена, бывшая его жена, любившая читать никому не интересных философов, Юнга, к примеру, с его «Синхронистичностью». «Все события, — говорила она, — цепляются друг за друга. Ты не замечаешь?»

Он не замечал. Он многого в собственной жене не замечал, как оказалось. А Юнг оказался прав. Как все одновременно — синхронно! — получилось. Что бы проклятому компьютеру испортиться не сегодня, а хотя бы завтра или через неделю? Так нет же…

— А ты не можешь заняться этой… реанимацией… прямо сейчас? — спросил Терехов, все еще на что-то надеясь.

— Нет, — с сожалением покачал головой Сергей. — Я диск дал Витьке из восьмого, только вечером заберу. Он сейчас на тренировке, к семи вернется.

Мальчишка ушел, пообещав явиться с утра пораньше, Терехов после его ухода долго сидел, уставившись в одну точку и ни о чем не думая, потому что думать на самом деле было совершенно не о чем. Надо бы Варваре позвонить, но что он ей скажет? Завтра? А если «винчестер» действительно сдох окончательно? Тогда ни завтра не будет, ни через неделю — не сможет он, просто морально не сумеет восстановить собственный роман. Законченные рукописи он обычно начинал ненавидеть — никогда не перечитывал, даже после выхода книги из печати. Он точно знал — то, что сделано, сделано плохо, ужасно. А вот то, что он еще напишет, будет хорошо. Просто замечательно.

Писать тот же роман еще раз? Лучше застрелиться!

Терехов все-таки придвинул к себе телефон, чтобы сообщить Варваре о постигшей его (и издательство) трагедии, и в этот момент аппарат зазвонил.

— Слушаю, — сказал Терехов, подняв трубку.

Несколько долгих секунд слышны были только шорохи, будто кто-то на другом конце провода перекладывал с места на место тетрадки, бумажки, птичьи крылья и легкие куски ткани — что-то шелестело, шуршало, тихо щелкало, там была какая-то жизнь, принципиально непонятная на слух. Терехов хотел уже спросить раздраженно, будут ли с ним говорить или можно положить трубку, и в это время тихий голос, такой же шелестящий, будто родившийся из шуршания бумаги и взмахов птичьих крыльев, произнес не очень уверенно: