Дорога на Даннемору - [5]
По мере приближения к поверхности, проступали детали, делавшие пейзаж всё более непривлекательным: в расселинах залегли чёрные непроглядные тени, такие же чернильные тени отбрасывали на окружавший ландшафт возвышенности. Настоящий мир смерти! Интересно, какова же скорость сближения с поверхностью? Явно, что не очень большая, но вполне достаточная для того, чтобы при пятидесятикратной перегрузке в момент удара у меня лопнула аорта.
Если поначалу поверхность небесного тела можно было видеть лишь в самом низу остекления кабины, да и то в том случае, если приподнимать голову, то очень скоро всё изменилось. Планетоид приблизился, теперь его пепельно-серые скалы оказались прекрасно видны при повороте головы как налево, так и направо. Звёздное небо, обнимавшее меня со всех сторон, теперь ушло вверх, и сделалось похожим на купол шатра.
Никакой паники я не испытывал. Даже сам удивился такой равнодушно-холодной реакции на по-настоящему опасную ситуацию. Возможно, сказывались последствия пребывания в сумасшедшем доме. Там ведь меня поили разной дрянью и потому некую заторможенность в моём восприятии окружающего мира нельзя было исключать. Во всяком случае в моём сознании чётко зафиксировался конец этого полёта: я ясно понимал, что лечу навстречу смерти, но оставался при этом очень спокоен. Уверен, в ту минуту мой пульс ничуть не вырос.
И вот, когда совсем уже рядом замелькали вершины чёрных пемзовых скал, стеклянный колпак надо мной вдруг отлетел куда-то вбок, и кресло, к которому я был притянут, рванулось ввысь. Не требовалось много ума, чтобы догадаться: мы катапультировались и, кажется, вполне удачно. Кресло, вылетев примерно на километр вверх, моментально приняло правильную ориентацию в пространстве, разместив меня ногами вниз, а головою — вверх, благодаря чему я не без удовольствия смог наблюдать завершение полёта моей капсулы. Буквально через десять секунд с того момента, как я её покинул, она воткнулась в основание высоченной скалы, взметнув фонтан грязно-серой пыли. Фонтан этот застыл над планетой громадным неподвижным грибом (сказывалась малая сила тяжести), словно запечатлённый объёмной фотографией. Думаю, в условиях слабого гравитационного поля планетоида ему — этому грибу — предстояло опускаться вниз не один год. Однако, зрелищная часть представления этим вовсе не исчерпывалась: громадный сколок скалы, размером с многоэтажный дом, беззвучно скользнул вниз, раскололся и выбросил вверх новый фонтан пыли. Этот осколок фактически похоронил под собою мою небесную ладью. Удар капсулы и последовавшее вслед за этим падение куска скалы вызвали, должно быть, настоящее планетотрясение.
Кресло со мной покачивалось километрах в двух в стороне от места этих занимательных событий, благодаря чему я получил прекрасную возможность лицезреть произошедшее во всех деталях. Под ногами у меня беззвучно пофыркивали двигатели ориентации по крену, а когда кресло совсем уж разгонялось, набирая вертикальную скорость, включался основной тормозной двигатель, сразу же останавливавший падение. Я степенно, даже грациозно — хотя и рывками — опускался на поверхность планетки. Ни дать, ни взять, фараон Аменхотеп на троне!
На высоте около двадцати метров тормозной двигатель заработал на полную мощь: я увидел под ногами энергичный выброс жесткого сине-оранжевого пламени. Факел, ударив в грунт, взметнул облако пыли, которое мгновенно окутало меня. Из-за этого сам момент посадки я не только не увидел, но даже и не почувствовал.
Прошла секунда-другая и я вдруг заметил, что лежу на боку, ноги мои освобождены, благодаря чему мне не составило труда подняться. Впрочем, подняться — сказано слишком осторожно; на самом деле, резко выпрямившись, я подлетел вверх на три своих роста.
С силой тяжести тут явно творились нелады. Она не превышала двух десятых земной, уж я-то знаю толк в этих вещах. Опыт свидетельствует, что человек комфортно себя чувствует в диапазонах величин ускорения свободного падения от трёх десятых до одной целой земной. Если величина притяжения выходит за эти рамки, человек испытывает разного рода неудобства, связанные с разрегулированием опорно-двигательной и вестибулярной систем. Притяжение планетоида, на котором я очутился, явно было слишком малым для того, чтобы человек мог чувствовать себя тут нормально.
В два шага, каждый из которых получился метров по пять, я вышел из облака, поднятого креслом в момент падения. В присущей мне осторожностью огляделся.
Вид снизу на пепельные холмы и чёрные скалы оказался даже мрачнее, чем сверху. Безрадостный пейзаж был способен породить отчаяние даже в душе врождённо-убогого оптимиста.
Признаюсь, рассматривая тусклые каменюки и отвалы пористой пемзы, я приуныл. Что-то как-то всё получалось очень скверно. Конечно, я вроде бы пока избегал одной неприятности, но лишь для того, чтобы попасть в другую. Глупость какая-то… Кто это всё устроил со мною? И зачем? Неужели просто не мог пристрелить или голову, скажем, отрубить?
Ор-р-ригинальный замысел у режиссёра этой постановки, ор-р-ригинальный!
И что же мне делать? Куда идти? Зачем? Длина экватора этой безымянной дуры, куда меня сослал неизвестный благодетель, составляла тысячи две условно-земных километров, вряд ли меньше… Две тысячи километров бесплодных кратеров, силикатных холмов, скал из пемзы. Зачем куда-то идти? С одинаковым успехом и удовольствием я мог сдохнуть вообще не сходя с места.
Документальное исследование «Уральский Монстр. Хроника разоблачения самого таинственного серийного убийцы Советского Союза» (в двух книгах) посвящено реальной, но совершенно неизвестной ныне истории похищений и убийств малолетних детей в Свердловске в 1938-1939 гг. Автор тщательно анализирует ход следствия на всём его протяжении, вскрывает огрехи и недоработки правоохранительных органов и предлагает читателю свою версию таинственных событий, заметно отличающуюся от официальной.
Разобраны основные версии происшедшего вечером 1 февраля 1959 г. на склоне горы Холатчахль на Северном Урале, восстановлена последовательность действий участников драмы, объяснены логика, причинно-следственные связи и взаимная обусловленность внешне противоречивых событий.
История эта будоражит воображение уже не первое десятилетие. О ней написаны книги, сняты фильмы, ей посвящены тысячи страниц интернет-форумов и блогов. Авторы более двух десятков версий разной степени безумия и достоверности на протяжении десятилетий пытались вогнать странные и противоречивые события в прокрустово ложе собственной логики, отсекая то, что ей противоречило и добавляя то, что, по их мнению, добавить следовало. Но истинная картина случившегося вечером 1 февраля 1959 г. на склоне горы Холатчахль на Северном Урале так и не была установлена.
В начале XX столетия в восточных штатах США прокатилась волна немотивированных жестоких убийств. Неизвестный преступник в ночное время проникал в дома и, используя топор, убивал всех жильцов. Сейчас эти преступления связываются с серийным убийцей, оставшимся неразоблаченным. Автор предпринимает попытку проанализировать схожие преступления и на основе современных криминологических представлений понять, совершались ли они действительно одним человеком, и если да, то что им двигало.
Сюжет романа основан на реальных событиях — убийстве в августе 1885 г. в самом центре столицы, в гостинце «Знаменская», неизвестного мужчины. Преступление без очевидного мотива, произошедшее при весьма загадочных обстоятельствах, стало широко известно и вызвало немалый переполох среди обывателей. Вместе с героями романа — частным сыщиком Шумиловым и чинами Сыскной полиции — читатель пройдет все зигзаги расследования, каждый шаг которого переворачивал картину случившегося с ног на голову.
На главном проспекте столицы Российской империи зверски убита девушка. Государь поставлен об этом в известность через несколько часов, во время полуденного доклада. «Желал бы видеть это убийство раскрытым в кратчайшие сроки!» — таково повеление.И замелькали полицейские чины по Невскому, Знаменской, Итальянской, Болотной… Запестрели петербургские газеты страшными заголовками. Приступил к выяснению истины мэтр русской адвокатуры Карабчевский. Его помощник Шумилов не брезгует спуститься в самые жуткие городские низы — трактиры на Лиговке, и устраивает стрельбу среди бела дня…Все они ищут.
В жизни каждого рано или поздно происходит это замечательное событие, запомнившееся на всю жизнь. Первое свидание! Все помнят бурю эмоций в предвкушении встречи, прогулки, разговоров ни о чем и обо всем. Много позитива. А может и негатива. Все подростки любят негатив в разной степени. Кто-то больше, кто-то меньше. Ксюше шестнадцать. Она не знает, чего ожидать от первой встречи с парнем. Этот рассказ – попытка передать все эмоции молодой девушки, готовящейся к нему: волнение, предвкушение, желание. Ожидание, боязнь первого поцелуя, множество сомнений и…комплексов.
Жизнь до отъезда в США описана автором в мемурах "Моя наша жизнь". Прожив в США более 20 лет, автор на основании личного опыта сравнивает типичные жизненные ситуации, как они бы выглядели в США и России, особенности поведения, социальные аспекты и общее биополе обеих стран. При этом сравнивается только то, что поддается сравнению, без намерения ставить отметки, где лучше. Все фото – из архива автора.
Двое пэтэушников, центральные персонажи этого остросюжетного романа, приезжают на производственную практику в поселок, где рядом с совхозом размещается женская колония и где давно случаются странные и таинственные происшествия. Ребят ожидают бурные похождения на стыке уголовно-тюремного и инфернального миров.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Он мечтал намыть золота и стать счастливым. Но золото — это жёлтый бес, который всегда обманывает человека. Кацап не стал исключением. Став невольным свидетелем ограбления прииска с убийством начальника артели, он вынужден бежать от преследования бандитов. За ним потянулся шлейф несчастий, жизнь постоянно висела на волосок от смерти. В колонии, куда судьба забросила вольнонаёмным мастером, урки приговорили его на ножи. От неминуемой смерти спасла Родина, отправив на войну в далёкую Монголию. В боях на реке Халхин-Гол он чудом остался жив.