Дорога на Ай-Петри - [15]

– Какого? – поинтересовался он, трудясь над бифштексом.

– Учитывая то, что мы изобразили тебя беженцем, тебе сейчас не попасть в родную страну. Пока не станешь полноценным гражданином Страны Кленового Листа.

Виктор пожал плечами.

– Да я как-то туда пока и не рвусь.

Покривил слегка душой. Конечно же, он хотел побывать дома, и ещё как хотел. Дом не отпускал его, не было дня, чтобы Виктор не вспомнил о нём, о родителях, Ольге. О саде, где всё так знакомо до последнего куста, и так всё прекрасно. О Зине.

– А мне бы хотелось, – произнес неожиданно Антон-Тони, снова наполняя бокалы. – Меня сюда привезли мальчишкой, мне было пятнадцать лет. В Торонто я уже двадцать лет, здесь окончил школу, потом университет, потом работать начал… Работа нервная, как видишь, но в смысле денег – хорошая. Женился на канадке, и все у нас, вроде бы, о’кей, – он помолчал, глядя в окно. – Но иногда вдруг накатывает… Наш двор московский, подъезд, соседские мальчишки вспоминаются. Кстати, в Туле родственники живут, приглашают в гости. Чёрт, я уже столько времени без отпуска! Съездить бы на недельку-другую, свой дом увидеть, друзей детства.

Вот оно как. Даже успешного человека, которого привезли ребёнком грызёт ностальгия. Виктору стало стыдно за то, что он покривил душой. Наверное, именно из-за этого чувства лёгкого стыда он и продолжал говорить совсем не то, что думал.

– Мне ехать туда не хочется, – повторил упрямо, чувствуя, как испаряется куда-то его приподнятое настроение. – Что там смотреть? В памяти одно, а в реальной жизни все по-другому. Со мной парень на стройке работал, десять лет в «совке» не был, всё мечтал съездить. Ну, и поехал, наконец, в свой Донбасс. Через три недели вернулся, говорит, лучше бы не ездил. Полная разруха. Всё, что можно, разворовали, нищих, говорит, полно, сидят прямо в центре у всех этих новомодных «бутиков», где туфли стоят, как пенсия его бабки за десять лет. Хотя, сказал, поехать стоило в любом случае – от ностальгии излечиться. Нет, нечего там делать. Кто мог, тот после великого развала уже уехал. – Кого он больше убеждал сейчас, себя или Тони? – А старики, те, наверное, уже умерли. От той жизни, по которой ты тоскуешь, там уже ничего и не осталось. Поезжай, сам увидишь. Только и ехать опасно. Читал в Интернете на сайте «Комсомолки», что люди исчезают средь бела дня, дома взрывают… Бардак, одним словом. Лучше сохранить светлые воспоминания о том, что было, чем получить большую порцию разочарований. Хотя в России, может быть, всё и не так как на Украине… не знаю.

Антон внимательно посмотрел на него, словно пытаясь понять причину внезапного раздражения, а потом примирительно произнес:

– Я как-то не особенно доверяю средствам массовой информации, хотя в чём-то ты прав, наверное. Я и сам знаю, что там действительно за эти двадцать лет всё изменилось. Везде всё меняется, мир не стоит на месте.

Виктор положил вилку. Бифштекс остыл и уже не казался таким вкусным.

– Везде хорошо, где нас нет.

Конечно, он съездит туда. С Оксаной. Когда-нибудь. Она как-то обмолвилась, что неплохо бы провести отпуск там, где она бывала ребенком. В Крыму, например. Ещё лучше – в Баку, но в Баку её детства, когда люди были гостеприимны и дружелюбны, и каждый мог запросто пригласить тебя в свой дом. Говорят, сейчас там слишком много от средневековья. Опять же близость к Чечне, где идет война. Кавказ стал далеким и чужим.

Что за проблемы, шутливо ответил он, в Крыму тоже замечательно. Он бывал там пару раз – во времена зелёной юности. Организуем, почему бы и нет? Говорил и сам верил, что в состоянии всё это «организовать». Каким образом и особенно сейчас? Даже не представлял. Просто верил, что так оно и будет. Будут лежать рядом под палящим солнцем, загорелые и беззаботные, будут слушать шум взлохмаченных ветром волн. Он знает несколько совершенно офигенных мест. И это совсем даже не Ялта. Это Тарханкут. Полуостров на полуострове Крым. И полупустынная узкая песчаная полоса чудесных евпаторийских пляжей. Не городских, где яблоку негде упасть, где визжат дети и испуганно кричат мамаши-клуши, а дикие, пред-евпаторийские и за-евпаторийские пески…

Но прежде будет ещё одно обязательное и совсем близкое путешествие. К водопаду, туда, где они впервые встретились. Это здесь популярно – проводить медовый месяц на Ниагаре. Дорогой номер в хорошем отеле, экскурсии, обед в ресторане, на самом верху башни Скайлон Тауэр, откуда открывается фантастический вид на водопад и окрестности.

А если заглянуть чуть дальше, то можно увидеть ещё кое-что. Их дом. Со временём они обязательно купят дом и он обязательно посадит свой собственный сад в этой самой «фруктовой корзине» Канады. И дерево грецкого ореха, когда родится ребенок.

Ещё какие-то радужные фантазии рождались и исчезали у него в голове, появлялись и лопались, как мыльные пузыри, пока он ехал на работу или с работы в переполненном автобусе. Теперь, когда он получил долгожданный статус, всё казалось возможным.

5

То ли ему повезло, то ли он действительно уже сносно владел английским, но он сдал с первого раза и теорию, и вождение, не сделав ни одной грубой ошибки. Это был рывок. Права здесь были, пожалуй, самым важным документом.