Дорога домой. Книга 1, часть 1 - [3]

И вот теперь все это нужно было вычеркнуть, забыть и не вспоминать. Но как? Вначале мы старались об этом даже не говорить, каждый пытался справиться с собой в одиночку. Потом мы сели вместе, я внутренне вся сжалась и продолжала бороться сама с собой — нам нужно было принять решение, которое мы принимать не хотели; муж испытывал такие же муки. Взглянув друг на друга только раз, мы постановили — вместо дела выбираем жизнь. Конечно, мы думали, что может быть потом, когда мы духовно возрастем, мы сможем совмещать одно с другим. А пока … пока нам следует во всем разобраться, все понять, найти истину. Как наивно — у Господа на нас были Свои планы. Не как ты хочешь, а как Бог даст. (Св. Преп. Серафим Вырицкий)

Как раз в этот период мы начали посещать вечерние богослужения. Поначалу мы их просто честно отстаивали, что было неимоверно тяжело: много раз я теряла сознание, часто становилось плохо. У нас болело все — ноги, позвоночник, сердце, немели руки. Но потом мы понемногу начали втягиваться и понимать, что это такое — общая молитва. Однажды из алтаря вышел священник и спросил:

— На исповедь есть кто-нибудь?

Несколько человек отделились от общей массы и сбились в кучку. Переглянувшись друг с другом, мы быстро решились.

В свой первый раз я исповедалась в том, что мучило меня давно, очень давно … у меня … два аборта. Первый я сделала юной девушкой. Родители мои были против, да я и сама осознавала, что делаю большую ошибку, тем не менее, я сделала это. Потом был еще один …

Муж: Как оказалось, я был человеком совсем не таким, каким я себя представлял. То есть, я шел не в ту сторону, я искал то, от чего нужно было убегать. Это что-то особенное? Нет, обычный набор: в любом деле я стремился одержать победу любой ценой — победителей судить некому. У меня и у близких мне людей все должно было быть самым лучшим. Если покупался автомобиль — только престижный и только топовая версия. Если покупалась одежда или обувь — только от известных и модных кутюрье. И все, что не покупалось — телевизор, пылесос, ложки, вилки или носки — все должно было быть только самое дорогое и самое изысканное. Ко всему этому, неравнодушие к противоположному полу, мимо себя я не мог пропустить ни одной женщины, как минимум — не оценив ее. Единственной моей положительной чертой оказалась неспособность делать подлости. Во всем остальном я был обычным человеком, хотя и возомнил себя царем природы.

Жена: Неумело, криво и боком, мы начали ковылять по нашему новому пути. Проблема была в том, что спросить и узнать о чем-нибудь, было не у кого. Одни священники говорили одно, другие говорили другое, а что читать, мы не знали. Полки церковных лавок завалены литературой: брошюры, буклеты, сборники, собрания сочинений. Но кто эти люди? Кого читать первым? И где ответы на самые элементарные вопросы? Покупаешь брошюрку, а там «розовые сопли», которые мы уже кстати прожевали. Покупаешь другую, а там «бред сивой кобылы», от которого приходишь в полное недоумение. Тогда мы набросились на интернет, но там было просто море информации. Что делать, кого читать первым?!

И мы наткнулись на одно очень интересное словосочетание, которое уже пару раз встречали, но пропускали мимо внимания: «Святотеческая литература», «Святотеческое наследие». Так вот же он, ключ! Вот тот ключ, который откроет нам дверь в нашу страну знаний!

«Так говорит Господь: остановитесь на путях ваших и рассмотрите, и расспросите о путях древних, где путь добрый, и идите по нему, и найдете покой душам вашим». (Иер.6.16).

И мы засели учиться — я в основном изучала наставления, поучения, толкования и слова подвижнические, а муж вникал, что такое мир Раи и что такое мир ада. Понемногу мы стали возрастать духовно. На богослужения ходили уже каждое воскресенье и каждый раз каялись. Открылось нечто, что откровенно поставило нас в тупик.

Муж: Исповедовавшись однажды в одном из своих тяжелых грехов, сразу после разрешительной молитвы, я неожиданно услышал наставление батюшки:

— Молись!

— Но я же покаялся! Искренне! — недоумевал я.

— Молись, — повторил священнослужитель и занялся другим человеком.

Жена: Здесь что-то не клеилось, мы были уверены — покаялся и привет, ты снова хороший, иди гуляй и больше так не делай! И вдруг: молись. Что это?! Получается, за нами остается должок? Но ведь этого не может быть! Как же так?! Да у нас всего столько, что мы сможем не рассчитаться даже до конца своих дней!

Потом мы вспомнили о наших покойных родственниках; я — о своей бабушке, которую безумно любила, а муж о маме, значившей для него очень много, рано ушедшей из этой жизни, в сорок один год. В это время мужу было сорок восемь лет, а мне — сорок три года.

Где сейчас наши близкие, задумались мы? В церкви они были пару раз за всю жизнь, никогда не молились, никогда не соблюдали пост, никогда не каялись и никогда не причащались. И мы поняли что они не умерли, что они там … внизу!!! В бездонных подземельях ада — на тяжком воздаянии. Жить после этого спокойно и безмятежно, когда самый близкий и самый любимый человек страдает, было уже невозможно. Ведь каждую, только что прошедшую секунду, пока мы спим, едим, ходим, смотрим телевизор, пьем чай, шутим, обсуждаем новости — все это время наши родные проводят в неимоверных, непередаваемых муках!