Дорога цветов - [18]
В е р а. Кого ее?
М у ж. Шубу на масло.
З а в ь я л о в. Позвольте! (Быстро пишет.) Четыреста пятьдесят на двадцать. Дважды два - четыре, сносим пять; дважды два - четыре: четыре из пяти - один; сносим ноль. Двадцать два и пять десятых.
М у ж. Чего?
З а в ь я л о в. Фунта.
М у ж. Что вы делаете?
З а в ь я л о в. Перевожу шубу на коммерческое масло повышенного типа.
М у ж. Так-так-так-так!
В е р а. Таким образом, получается, что наша шуба содержит двадцать два с половиной фунта коммерческого масла?
З а в ь я л о в. А что, может быть, мало?
В е р а. Конечно!
З а в ь я л о в. Да вы уясните себе, Вера Федоровна, что такое в наших условиях двадцать два фунта хорошего, коммерческого масла повышенного типа? Это полпуда. Вдумайтесь в это: полпуда!
В е р а. Дмитрий! Этот человек над нами просто издевается.
М у ж. Помолчи, ради бога. Не кричи под руку. Ты видишь, я считаю. Пятью шесть - тридцать. Ноль пишу, три замечаю...
З а в ь я л о в. Что вы делаете?
М у ж. Не мешайте. Проверяю. Дважды шесть - двенадцать, да три пятнадцать; пять пишу, один замечаю... Перевожу масло.
В е р а. Куда?
З а в ь я л о в. В шубу.
В е р а. Вас не спрашивают.
М у ж. Перевожу масло обратно в шубу. (Считает.) Итого - одна тысяча триста пятьдесят.
В е р а. Одна тысяча триста пятьдесят рублей. Вот видите! А вы говорите - четыреста пятьдесят. Маленькая разница!
З а в ь я л о в. Тысяча триста пятьдесят рублей? Не может быть этого! Виноват... Тут что-то не так.
В е р а. Так, так! Не беспокойтесь, мы знаем арифметику не хуже вас.
М у ж. Тысяча триста пятьдесят! Факт!
З а в ь я л о в. Позвольте! Позвольте! Действительно, одна тысяча триста пятьдесят, но не рублей, а копеек. Копеек!
В е р а. Почему копеек? Что это значит?
З а в ь я л о в. Это значит, что ваша шуба в переводе на коммерческое масло повышенного типа стоит тринадцать рублей пятьдесят копеек.
В е р а. Моя шуба - тринадцать рублей пятьдесят копеек?! Да вы просто маниак!
З а в ь я л о в. В масло! В масло! Если перевести в масло!
В е р а. Все равно. Хоть в швейцарский сыр! Моя шуба - тринадцать рублей пятьдесят копеек?! Вы слышали когда-нибудь подобную наглость?! Тринадцать рублей пятьдесят копеек! (Легкий истерический смех.)
З а в ь я л о в. Уверяю вас, она больше не стоит. Она во многих местах сильно трачена молью, и мездра вся в дырках.
В е р а. Что в дырках? Что? Повторите!
З а в ь я л о в. Мездра.
В е р а. Да как вы смеете в приличном доме? Дмитрий, ты слышал? Он говорит... мездра! Какой цинизм!
З а в ь я л о в. Кожа, на которой растет мех, называется мездрой.
В е р а. Не смейте! Я не желаю слышать эти гадости. Дмитрий, я не понимаю, почему ты молчишь?
З а в ь я л о в. Весь воротник трачен молью. И весь бок потерт. И рукава с внутренней стороны.
М у ж. Где? Где?
З а в ь я л о в. Да вот же.
В е р а. Куда вы тащите мою шубу?
З а в ь я л о в. К свету. (Дует на мех.) Видите? Видите?
В е р а. Я вам запрещаю.
З а в ь я л о в. Да что вы у меня ее из рук вырываете?
М у ж. Не смейте трогать! Это не ваша вещь.
З а в ь я л о в. Любой скорняк может подтвердить, что мездра гнилая.
В е р а. Не хватайте!
М у ж. Только, пожалуйста, без рук!
З а в ь я л о в. Я бы вас попросил...
М у ж. Пустите!
З а в ь я л о в. Не пущу!
М у ж. Сейчас же бросьте!
З а в ь я л о в. Не брошу.
М у ж. Где потерта? Где вы видите дырявую мездру?
З а в ь я л о в. Наденьте очки. Вот! И вот! И вот!
В е р а. Ай! Вы оторвете рукава! Она уже трещит! Ай! Вы с ума сошли! Что ты смотришь, я не понимаю!
М у ж. Иван Васильевич... Вы - хам!
З а в ь я л о в. Сам хам!
В е р а. Маниак! Психопат! Дурак! Ступайте отсюда вон! Сию минуту вон!
З а в ь я л о в. Только без рук, будьте любезны. Только без рук!
М у ж. Верочка, умоляю тебя...
В е р а. Ах... ах... ах!.. Мездра. (Легкая истерика.)
Пауза.
З а в ь я л о в. Куда я попал! Куда я попал! Я ослеп. Мне здесь душно! Простите... Назад! Домой! К Маше!
М у ж. С богом, с богом!
В е р а. Скатертью дорога! Возьмите свою муру! (Бросает Завьялову книжку.) Барахольщик!
З а в ь я л о в (с достоинством поднимает книжку и берет под мышку коробку с туфлями). Кажется, мы за туфли в расчете? (Раскланивается.)
М у ж. Иди, иди!
В е р а. Они мне все равно жмут!
З а в ь я л о в. Мещане! (Уходит.)
В е р а. Возьмите свой веник. (Выбрасывает ему вслед мимозы.) Такую шубу за тринадцать рублей? Как вам это нравится! Не могу успокоиться. Прямо какой-то аферист! (Заводит патефон, потом останавливает.)
ЯВЛЕНИЕ IV
Те же, без Завьялова. Пауза.
В е р а. И я любила этого человека?!
М у ж. Бред!
Занавес.
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Обстановка первого действия, но все чище, солнечнее,
наряднее: вероятно, был произведен небольшой ремонт.
Утро. На сцене никого нет.
ЯВЛЕНИЕ I
Д о к т о р (в белом халате появляется в дверях комнаты, в которой в первом действии помещался кабинет Завьялова; выпускает пациента). А главное - не курите. Пятьдесят процентов современных болезней - от курения. Честь имею!
Пациент уходит. Доктор идет через сцену к двери,
ведущей в проходную комнату.
Пожалуйте, следующий! (Заглядывает в дверь.) Больше никого нет?
ЯВЛЕНИЕ II
В книгу выдающегося советского писателя Валентина Катаева вошли хорошо известные читателю произведения «Белеет парус одинокий» и «Хуторок в степи», с романтической яркостью повествующие о юности одесских мальчишек, совпавшей с первой русской революцией.
В книгу выдающегося советского писателя вошли три повести, написанные в единой манере. Стиль этот самим автором назван «мовизм». "Алмазный мой венец" – роман-загадка, именуемый поклонниками мемуаров Катаева "Алмазный мой кроссворд", вызвал ожесточенные споры с момента первой публикации. Споры не утихают до сих пор.
В книгу выдающегося советского писателя вошли три повести, написанные в единой манере. Стиль этот самим автором назван «мовизм». По словам И. Андроникова, «искусство Катаева… – это искусство нового воспоминания, когда писатель не воспроизводит событие, как запомнил его тогда, а как бы заново видит, заново лепит его… Катаев выбрал и расставил предметы, чуть сдвинул соотношения, кинул на события животрепещущий свет поэзии…»В этих своеобразных "повестях памяти", отмеченных новаторством письма, Валентин Катаев с предельной откровенностью рассказал о своем времени, собственной душевной жизни, обо всем прожитом и пережитом.
Роман «Хуторок в степи» повествует с романтической яркостью о юности одесских мальчишек, совпавшей с первой русской революцией.
ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ!Перед вами роман «Зимний ветер» — новое произведение известного советского писателя Валентина Петровича Катаева. Этим романом писатель завершил свой многолетний труд — эпопею «Волны Черного моря», в которую входят «Белеет парус одинокий», «Хуторок в степи» и «За власть Советов» («Катакомбы») — книги, завоевавшие искреннюю любовь и подлинное признание у широких слоев читателей — юных и взрослых.В этом романе вы встретитесь со своими давними знакомыми — мальчиками Петей Бачеем и Гавриком Черноиваненко, теперь уже выросшими и вступившими в пору зрелости, матросом-потемкинцем Родионом Жуковым, учителем Василием Петровичем — отцом Пети, славными бойцами революции — большевиками-черноморцами.Время, описанное в романе, полно напряженных, подлинно драматических событий.
Эта книга написана о людях, о современниках, служивших своему делу неизмеримо больше, чем себе самим, чем своему достатку, своему личному удобству, своим радостям. Здесь рассказано о самых разных людях. Это люди, знаменитые и неизвестные, великие и просто «безыменные», но все они люди, борцы, воины, все они люди «переднего края».Иван Васильевич Бодунов, прочитав про себя, сказал автору: «А ты мою личность не преувеличил? По памяти, был я нормальный сыщик и даже ошибался не раз!».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть «Этот синий апрель…» — третье прозаическое произведение М. Анчарова.Главный герой повести Гошка Панфилов, поэт, демобилизованный офицер, в ночь перед парадом в честь 20-летия победы над фашистской Германией вспоминает свои встречи с людьми. На передний план, оттеснив всех остальных, выходят пять человек, которые поразили его воображение, потому что в сложных жизненных ситуациях сумели сохранить высокий героизм и независимость. Их жизнь — утверждение высокой человеческой нормы, провозглашенной революцией.
Книга прозы известного советского поэта Константина Ваншенкина рассказывает о военном поколении, шагнувшем из юности в войну, о сверстниках автора, о народном подвиге. Эта книга – о честных и чистых людях, об истинной дружбе, о подлинном героизме, о светлой первой любви.
В книгу Владимира Алексеевича Солоухина вошли художественные произведения, прошедшие проверку временем и читательским вниманием, такие, как «Письма из Русского Музея», «Черные доски», «Время собирать камни», «Продолжение времени».В них писатель рассказывает о непреходящей ценности и красоте памятников архитектуры, древнерусской живописи и необходимости бережного отношения к ним.