Допрос - [14]
— Мне так и сказали, — произнесла мать послабевшим голосом.
Новиков молчал, пытаясь придумать, куда ему придётся сбежать сейчас. В горячую ванную он точно рисковал не попасть.
— Есть разные секты, — начала мать, глядя ровно перед собой, в развешенные над плитою половники и ножи; голос её звучал так, словно она произносила тайную клятву, — Они впутывают разных нормальных людей, замазывают их кровью — и потом от них уже не избавиться, попадаешь под их власть — и несчастные люди подчиняются им, исполняют все их требования…
Новиков вдруг засмеялся. Представил, как исполняет Лёшкины требования, наряженный в кожаную сбрую. Смех звучал диковато, зато искренне.
— Это чёрная капуста тебе сказала? — спросил он.
— Какая «чёрная капуста»? — быстро переспросила мать, и тут же догадалась: — Она не капуста!
— А кто? Свекла? — спросил сын, произнося «свёкла» через «е» и с ударением на последний слог.
— Ты не выпутаешься оттуда, сынок! — вскрикнула мать, — Тебя заманили! Они тебя… изуродуют!
«…она тёмная, неумная, замученная баба — моя мать, — готовый разрыдаться, думал Новиков, — Эти её позорные газеты и брошюры с плохим шрифтом о гаданиях и заговорах… эти её хождения сначала в церковь, а прямо оттуда по каким-то ушлым бабкам, цыганкам, ведуньям…»
Новикову вспомнилась вдруг давняя ссора, когда отец орал, пытаясь ухватить мать рукой за волосы: «Ты зачем эти заговоры на меня наводишь! Ты куда меня приговариваешь? Чего тебе ещё надо от меня? Уймёшься ты со своим безумием?… Отвадила одного мужа у дочки, привадила другого — осчастливила её? Ты же тёмная колода! Ёб вашу мать — ты же в школе училась! Физику проходила, химию, геологию — откуда ты набралась этой пакости?»
Здесь отец вместо того, чтоб схватить напуганную, и одновременно по-собачьи злую мать за волосы, вдруг взял в огромный ком двумя руками ворох газет и брошюр со столика, и с силой бросил. Мать осыпало.
— Тебя там будут использовать! — всё не унималась мать, совершенно ненормальными глазами вглядываясь в Новикова, — И никакая она не капуста! Это ты ни соображаешь ничего! Тебя ещё петух жареный в жопу не клевал, вот ты и…
Последнее предупреждение саму мать чем-то напугало, она, видимо, услышала в своих же словах нехороший намёк, и, быть может, готова была немного отыграть назад, но тут Новиков вдруг закричал:
— И правда колода! Тупая колода! О, какая же ты колода! Гвозди только в такую колоду забивать!
За всем этим криком никто не заметил, как появилась сестра Новикова. Открыла дверь своими ключами и вошла. Вид у неё хоть и напряжённый был, но втайне, — Новиков это приметил, — всё равно довольный.
— Вы чего, с ума посходили? — деловито спросила сестра.
— Колодой мать называет, — ответила мать, падая на стул и бессильно качая головой.
— Тебе мозги-то не отбили там? — спросила сестра у Новикова.
Новиков вскинул глаза на сестру. Хотел напомнить ей, как они с матерью орали друг на друга матом, когда сестра выходила за муж второй, что ли, раз и требовала разделить квартиру, чтоб молодым было где жить. Новикову при этом разделе не доставалось ничего — но когда мать об этом сказала своей доченьке, та, словно была готова к вопросу, ответила: «А он у тебя мужик, или где? Сам пусть всего добивается!» То, что её очередной муж жилплощади пока не добился, не вступало ни в какое противоречие с яростным настроем сестры.
— Вы всегда его любили больше, чем меня, — сказала сестра, ставя себе чайник, но почему-то игнорируя явно подгорающую яичницу, — Вы его баловали, как могли — а я вас предупреждала. Теперь пожинайте плоды.
— Яичница сейчас сгорит, — сказал Новиков и всё-таки ударил изо всех сил по рукоятке сковородки. Крышка со звоном полетела на пол, сковородка куда-то к потолку, а яичница — к столу.
Сестра что-то взвизгивала ему в след.
«Мать жалкая и слабая дура, — перечислял Новиков, спускаясь в лифте, и считая родственников по кнопкам этажей, чтоб никого не забыть, — Братец её: тут надо ещё разузнать, как он там сам отсидел, что-то он очень взволнованно о петухах говорит. Отец неудачник и особый тип неврастеника, который скрывает свою неврастению, принимая холодный душ, насвистывая и выпивая по литру молока из высокого стакана ежевечерне — при этом проживая в глубокой ненависти к жене, сыну, дочери и коллегам по работе. Сестра моя — плоть от плоти своих родителей… Дура и неврастеничка, но ещё по-молодому самоуверенная. Самоуверенная дура — это самый невыносимый тип дур… А Ларка даже не попросила меня остаться, когда я уходил. А я, как идиот, простоял пятнадцать минут в подъезде».
Родственники кончились, и лифт со скрежетом раскрылся.
* * *
Уже второй день Новиков не мог признаться себе: он боялся остаться один. Унижение, которое Новиков пережил — было невыносимым.
Нет, и в школе, конечно, происходило что-то такое… У всех, ну, почти у всех мужиков — которые теперь ходят с каменными лицами и сидят расставив наглые ляжки — у всех что-нибудь да было подобное. Получали в ухо, плакали потом… старшеклассник отнимал деньги… делали подножку… засовывали мусор в портфель…
В общем, начнёшь вспоминать — и затоскуешь.
Многим долго помнился свой личный мучитель или какой-нибудь другой поганец, так и оставшийся непобитым.
Захар Прилепин — прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий «Национальный бестселлер», «СуперНацБест» и «Ясная Поляна»… Известность ему принесли романы «Патологии» (о войне в Чечне) и «Санькя»(о молодых нацболах), «пацанские» рассказы — «Грех» и «Ботинки, полные горячей водкой». В новом романе «Обитель» писатель обращается к другому времени и другому опыту.Соловки, конец двадцатых годов. Широкое полотно босховского размаха, с десятками персонажей, с отчетливыми следами прошлого и отблесками гроз будущего — и целая жизнь, уместившаяся в одну осень.
Второй роман одного из самых ярких дебютантов «нулевых» годов, молодого писателя из Нижнего Новгорода, финалиста премии «Национальный бестселлер»-2005 станет приятным открытием для истинных ценителей современной прозы. «Санькя» — это история простого провинциального паренька, Саши Тишина, который, родись он в другие времена, вполне мог бы стать инженером или рабочим. Но «свинцовая мерзость» современности не дает ему таких шансов, и Сашка вступает в молодежную революционную партию в надежде изменить мир к лучшему.Классический психологический роман, что сегодня уже само по себе большая редкость, убедительное свидетельство тому, что мы присутствуем при рождении нового оригинального писателя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Не совсем понятно, что делать с Прилепиным, по какому разряду его числить. У нас такой литературы почти не было.Проза Прилепина вызывает желание жить — не прозябать, а жить на всю катушку. Еще десяток таких романов, чтобы уж самых ленивых и безграмотных проняло, — и России не понадобится никакая революция.Дмитрий Быков.
Захар Прилепин – прозаик, публицист, музыкант, обладатель премий “Большая книга”, “Национальный бестселлер” и “Ясная Поляна”. Автор романов “Обитель”, “Санькя”, “Патологии”, “Чёрная обезьяна”, циклов рассказов “Восьмёрка”, “Грех”, “Ботинки, полные горячей водкой” и “Семь жизней”, сборников публицистики “К нам едет Пересвет”, “Летучие бурлаки”, “Не чужая смута”, “Взвод”, “Некоторые не попадут в ад”. “Ополченский романс” – его первая попытка не публицистического, а художественного осмысления прожитых на Донбассе военных лет.
«Быть может, у меня ничего не получилось, но я так не думаю. Перед вами – итоги моих болезненных размышлений о нашем с вами Отечестве. Чтоб понять, кто мы и зачем, нужно было заново пересобрать все представления, и я бережно, с тщанием ребёнка, пересобрал. В какой точке бытия находимся мы и куда следуем. Что есть Родина. Какое отношение мы имеем к Древней Руси. Насколько близки к нам князья династии Рюриковичей и кто для нас Грозный Иоанн. Как мы из дня нынешнего видим “белых”, и что нам думать о “красных”.
![Пиратский клад [журнальный вариант]](/storage/book-covers/6c/6ca5559330d7cd1023cf2a10f816c9737d08ab5d.jpg)
«Никогда не ходите в мертвый город. Не ищите, даже не думайте о нем! Оттуда нет возврата, там обитают все ваши самые жуткие кошмары. Вы думаете, что ищете мертвый город? На самом деле мертвый город ищет вас. Он подстерегает на безымянной остановке, в пустом автобусе, в машинах без номеров, в темных провалах подъездов пустых домов. Он всегда рядом, за вашей спиной, стоит чуть быстрее оглянуться, и вы заметите его тень, бегущую за вашей…»Читай осторожно! Другой мир – не место для прогулок!
Конечно, Эля была рада поездке по Казахской степи – ведь ей предстояло увидеть много интересного, а еще встретиться с родственниками и любимой подругой. Но кроме радости и любопытства девочка испытывала… страх. Нет, ее не пугали ни бескрайние просторы, ни жара, ни непривычная обстановка. Но глубоко в сердце поселилась зудящая тревога, странное, необъяснимое беспокойство. Девочка не обращала внимания на дурные предчувствия, пока случайность не заставила их с друзьями остановиться на ночевку в степи. И тут смутные страхи неожиданно стали явью… а реальный мир начал казаться кошмарным сном.
«Иногда Дженесса задерживалась по утрам, оттягивая возвращение на свою унылую работу, и Иван Ордиер с трудом скрывал нетерпение, дожидаясь ее отъезда. В то утро история повторилась. Ордиер притаился возле душевой кабинки, машинально теребя в руках кожаный футляр от бинокля…».