Дополнение к портретам - [72]

Отправляясь на Сахалин, скромнейший Антон Павлович пишет А. С. Суворину: «…Еду я совершенно уверенный, что моя поездка не даст ценного вклада ни в литературу, ни в науку: не хватит на это ни знаний, ни времени, ни претензий… Я хочу написать хоть 100–200 страниц и этим немножко заплатить своей медицине…»

Последнее признание представляется весьма существенным: Чехов собирается взглянуть на каторгу глазами врача. Да и удостоверение личности Чехова, подписанное начальником острова, представляет его предъявителя лекарем, а не писателем.

Но прежде надо было попасть на далекий остров.

Из Москвы он выехал в середине апреля 1890 г.

Год его поездки совпал с круглой датой другого «путешествия» – столетием со дня выхода в свет книги А. Н. Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву». На этот факт обратил мое внимание Г. И. Мироманов – житель Южно-Сахалинска, страстный почитатель А. П. Чехова.

Мироманов прошел за Чеховым по Сахалину и в местной печати опубликовал целую серию интересных очерков. Он прошел не только по тем поселениям, которые посетил Чехов; Г. И. Мироманов мысленно проложил путь к самой идее путешествия Антона Павловича на Сахалин. Выстраивая логический ряд доказательств, он увидел прямую связь между этими двумя путешествиями. Поскольку исследования Мироманова по этому поводу еще не опубликованы, для аргументации его точки зрения позволю себе привести выдержки из его письма ко мне:

«Доказательств взаимосвязи „Путешествия“ Радищева и путешествия А. П. Чехова на Сахалин у меня предостаточно. Вот только один пример. В письме к брату Ал. П. Чехову от 24 марта 1888 года есть такие строки: „Кланяйся Сувориным. Неделя, прожитая у них, промелькнула как единый миг, про который устами Пушкина могу сказать: „Я помню чудное мгновенье…“ В одну неделю было пережито и ландо, и философия, и романсы Павловской, и путешествие ночью в типографию, и „Колокол“, и шампанское, и даже сватовство…“

Именно в это время в суворинской типографии шла перепечатка «Путешествия» Радищева. И, по всей вероятности, Чехов и Суворин пришли ночью в типографию, чтобы посмотреть на эту перепечатку. Поэтому Антон Павлович выбрал из большого синонимического ряда слов именно путешествие. Казалось бы, в данном случае правильнее было бы – визит, посещение, прогулка, вояж, если бы не книга Радищева.

14 июля 1888 года в письме к И. Л. Леонтьеву (Щеглову) Антон Павлович пишет: «Целый день мы (т. е. Чехов и Суворин, у которого он отдыхал в Феодосии. – Б. Ш.) проводим в разговорах. Ночь тоже. И мало-помалу я обращаюсь в разговорную машину. Решили мы уже все вопросы и наметили тьму новых, еще не приподнятых вопросов».

Что же это были за вопросы? Суворин издает крамольное «Путешествие» Радищева. Его сын А. А. Суворин издает исследование «Княгиня К. Р. Дашкова». Покровитель А. Н. Радищева князь А. Р. Воронцов и К. Р. Дашкова-Воронцова – брат и сестра. Катерина Романовна принимала посильное участие в судьбе Радищева. И, по всей видимости, среди тех тем, которые обсуждались Чеховым с Сувориным, были вопросы, связанные с «Путешествием из Петербурга в Москву» и планируемым в юбилейном году путешествием Чехова на Сахалин…»

В логический ряд косвенных доказательств связи между этими двумя путешествиями Г. И. Мироманов ввел также тот любопытный факт, что в Таганроге – на родине А. П. Чехова – с 1856 по 1865 г. проживал сын Радищева Павел Александрович. И если все доводы Г. И. Мироманова можно оспаривать, то влияние книги Радищева на чеховские путевые заметки несомненно: та же тональность в обличении «чудища», которое «обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй». Сравните хотя бы две фразы, свидетельствующие об авторском отношении к предмету наблюдений:

«Я взглянул окрест меня – душа моя страданиями человечества уязвлена стала…» – начинает свой рассказ Радищев.

«…Я вижу крайнюю, предельную степень унижения человека, дальше которой нельзя уже идти», – вторит ему Чехов.

Можно привести еще целый ряд аналогичных примеров почти дословных совпадений, но это не входит в мою задачу. Однако не могу удержаться, чтобы не отметить, что чеховским предзнаменованиям счастливейшего будущего сибирской земли за сто лет предшествовали пророческие слова А. Н. Радищева, конвоируемого в Илимский острог: «Как богата Сибирь своими природными дарами! Какой это мощный край!.. Ей предстоит сыграть великую роль в летописях мира…»

Дорога Антона Павловича до Сахалина продолжалась почти три месяца – 81 день.

Это был трудный и рискованный путь в открытой повозке то под холодным дождем по гиблой грязи с переправами через бурные в половодье реки, то в жару и зной сквозь удушливый дым лесных пожаров.

«…От неспанья и постоянной возни с багажом, от прыганья и голодовки было кровохарканье, которое портило мне настроение, и без того неважное», – признается писатель в одном из писем с дороги.

В связи с этим мне представляются по меньшей мере неубедительными попытки некоторых биографов Чехова (в частности, Юрия Соболева) объяснить мотивы этой поездки бегством писателя от «скучной и нудной жизни», которую он якобы влачил до сих пор.