Допинг на троих - [40]

Нашли Наталью Костенко в Германии, но выяснить истину помешала смерть Бауэра. Вычислили химика, но он сбежал.

Я, Субботин и Дынин уселись в кабину «уазика» и закурили. Субботин после некоторой паузы произнес:

– Ситуация критическая. Если сейчас не поймаем химика, он точно предупредит всю банду. И тогда – все, дело можно будет закрывать.

Дынин выбросил в окно едва начатую сигарету и, схватившись руками за свою лысую голову, стал активно тереть лоб.

– У меня есть одна идея, – сказал я. – Я не хотел решаться на это до последнего момента. Но сейчас, видимо, такая ситуация, что надо идти ва-банк. Получится – так получится, не получится – так и так дело может накрыться. Времени у нас немного. Отвезите меня в клуб «Помпей».

– Что за идея? – спросил Субботин.

– По дороге объясню.

Субботин размышлял несколько секунд, потом резко вышел из «уазика». Я последовал за ним. Мы сели в подъехавшие милицейские «Жигули».

– Клуб «Помпей», быстро! – скомандовал он водителю.

И, развернувшись ко мне вполоборота на заднем сиденье, приготовился слушать.

За квартал до клуба машина остановилась. Субботин сидел в неподвижной задумчивости.

– Ну, бог с ним! Хотя то, что вы мне рассказали, конечно, весьма необычно, но другого шанса у нас нет. Будь что будет. Перед разговором еще раз убедитесь, что запись идет нормально.

– Хорошо, – сказал я и, выйдя из машины, направился к дверям клуба.

Войдя в зал и окинув его беглым взглядом, я убедился, что все постоянные клиенты, несмотря на поздний час, на месте. Я поднялся на второй этаж и вошел в кабинет Путилина. Он о чем-то беседовал с Надеждой. Оба недоуменно на меня посмотрели.

– Иван Алексеевич, у меня срочный разговор.

Путилин кинул быстрый взгляд на Надю, и та, кивнув, вышла из кабинета, одарив меня короткой улыбкой.

– В чем дело? – спросил Путилин.

– Мне нужна ваша помощь.

В следующие пять минут, стараясь говорить максимально кратко, я объяснил Путилину создавшуюся ситуацию и изложил свое предложение. Когда я закончил, он посмотрел на меня долгим взглядом и откинулся в кресле:

– Что ж, давайте попробуем. Мы мало что теряем. В крайнем случае, я вас уволю публично... Я все подготовлю.

Мы обсудили еще несколько деталей, и я, выйдя из кабинета, спустился в ресторан. Усевшись за стойку бара, я подозвал официанта и заказал виски. Едва официант отошел, я тут же услышал знакомый голос:

– Владимир Александрович? Что-то вы сегодня припозднились.

Я повернул голову и увидел перед собой подсаживающегося ко мне крючконосого Анатолия Исаевича.

– Дела знаете ли, дела... А вы все философствуете о мужском счастье под смакование информации, приносимой вам мальчиками с третьего этажа?

– А вы не иронизируйте, – крючконосый, кажется, слегка обиделся. – Вы сами-то там бывали?

– Еще не довелось.

– Вот видите, значит, я прав, говоря о том, что возраст меняет представление о счастье.

– Да, здесь не поспоришь.

– Однако вы сегодня слегка взвинчены.

– Есть от чего расстроиться. Напьюсь как скотина и буду счастлив, – сказал я и опрокинул бокал «Джонни Уокера». – Не желаете, кстати, составить мне компанию? Поднимемся в массажный салон...

Анатолий Исаевич некоторое время колебался.

– Приглашаю, за мой счет! – сказал я.

– Что вы?! Ни за что на свете. Однако ваше предложение я принимаю.

Мы поднялись и пошли на второй этаж. Через час, распаренные и расслабленные, мы лежали развалившись на диванах в комнате отдыха. Я заказал джин.

– Не круто ли? После бани? – спросил Анатолий Исаевич.

– Лично меня запах можжевельника только бодрит.

Я разлил джин по стаканам, добавил тоник и поднял тост. – Давайте выпьем за удачу! Надеюсь, она будет сопутствовать нам, в том числе и сегодня.

Я осушил бокал до дна, заметив, что Анатолий Исаевич лишь пригубил его.

– А знаете что? Думаю, вы не правы. Во всяком случае, не до конца правы. На самом деле человек может быть счастлив только тогда, когда все эти удовольствия жизни, столь ярко выражаемые, по-вашему, в этажах этого заведения, мы получаем не за деньги, а совершенно искренне. Когда женщина спит с вами, потому что она хочет вас, а вы хотите ее, когда она растирает вам больную поясницу, потому что она любит вас и хочет, чтобы вы были здоровы, даже когда она готовит вам обед, боясь того, что вы останетесь голодным. И все это за деньги купить сложно.

– Вы думаете? – усмехнулся крючконосый, наполнив бокал.

– Я уверен. И самое главное, что женщина при этом тоже счастлива, потому что она все это делает для любимого человека, а не потому что он ей хорошо заплатил.

Мой собеседник отхлебнул большой глоток джина.

– У нас с вами, видимо, разная философия. Вы хотите убедить меня в том, что эти проститутки с третьего этажа станут когда-нибудь счастливы оттого, что начнут варить кому-нибудь борщ?

– Не знаю. Может быть, и будут. Как сказала одна моя знакомая, главное – не стать проституткой в душе.

– Бросьте вы! Вы сами, наверное, в это не до конца верите. Я уверен, что эти меркантильные сучки счастливы только тогда, когда они одеты и обуты во все лучшее, когда они живут в роскошных домах. Именно за это они и трахаются. И им глубоко наплевать на чувства, о которых вы говорили.