DOOM: Ад на Земле - [32]

— Знаешь, Флай, — нарушила наконец молчание Арлин, — нам насовали кучу лишнего. Как с таким барахлом незаметно влезть в чертов поезд, даже если он замедлит ход?

— Ничего, — отозвался я, — возьмем только самое необходимое.

— Помочь? — бросила через плечо Джилл.

— Да мы справимся, — успокоил ее Альберт.

— Надеюсь, вы не собираетесь выбросить мой пулемет? — с подозрением спросила девочка.

Альберт рассмеялся — первая оптимистическая реакция с тех пор, как мы стали свидетелями того, что я назвал про себя «ад на Земле».

— Мы скорее выбросим еду и воду, чем хорошее оружие, золотко, — пообещал он.

— Меня зовут не… — начала Джилл, но не договорила, увидев дружелюбное выражение его лица.

Для Джилл это было внове. Не удивлюсь, если мы вообще оказались первыми людьми в ее жизни, которые отнеслись к ней по-человечески.

Где-то на западе прогремел взрыв.

— Это гром? — спросила Джилл, повернув голову вправо, но ничего не увидев.

— Нет, — ответил я, — кто-то балуется хлопушками.

— Уж скорее что-то, — поправила меня Арлин.

— Вот, — почти шепотом, как бы самому себе, произнес Альберт, — тот великий город Зарагемли. Я сжег огнем вместе с жителями его.

Джилл неожиданно обернулась к Альберту и спросила:

— Ты считаешь, что монстры — это Божья кара человечеству?

— Нет, — возразил Альберт, — я считаю, что это испытание.

Арлин обещала не обсуждать религиозных вопросов с власть имущими. Теперь же обстоятельства изменились. Альберт был другом, а с другом она могла обсуждать все, что угодно.

— Ты хочешь сказать, что то, что нацисты сделали с евреями, тоже испытание? — зло спросила она.

— Самый важный урок гитлеровских преступлений, — спокойно ответил Альберт, — то, что евреи остались жить. Я называю это испытанием, потому что «тысячелетний рейх» пал, а евреи на Земле сохранились. Если бы они были уничтожены, тогда это можно было бы назвать Божьей карой.

Арлин сердито запыхтела, но промолчала. Ответ Альберта явно разозлил ее, однако она не могла придумать вразумительного довода против.

— В космосе, на Фобосе, — сказала она наконец, — мы видели гигантскую свастику.

Реплика повисла в воздухе, провоцируя мормона на ответ.

— И как ты думаешь, что это значит? — спросил он.

— Не знаю, — вздохнула Арлин. — Но из-за этого я ненавижу их еще больше.

— Я ровно так же ненавидел бы их, найди ты там крест или флаг Соединенных Штатов, который, я уверен, тоже ниспослан нам Господом, — сказал Альберт. — Символы, которые используют пришельцы, ничего не значат. Мы можем судить о них по их делам.

— Вот скукотища, — заныла Джилл. — Совсем как на уроке. Только, пожалуйста, не спрашивай меня, Альберт. Я понял, что самое время вмешаться в разговор.

— Альберт прав. Символы сами по себе ничего не значат, важен контекст. Странно только слышать это от верующего человека!

— Я вообще очень загадочная личность, — обронил мормон.

Маленький диспут, по счастью, отвлек нас от того грустного факта, что небо продолжало меняться: теперь оно было совершенно зеленым и навевало мысли о жирных лягушках и ряске. Лимонная вонь затопила все вокруг, и я чувствовал себя оказавшимся опять на Деймосе или на Фобосе. Я уже и забыл, что постепенно ко всему привыкаешь до такой степени, что перестаешь замечать.

Распоряжавшийся картой Альберт напомнил, что мы приближаемся к месту операции.

— Осталась миля, не больше.

— Пусти-ка меня к рулю, Джилл.

Понимая серьезность положения, девчонка не решилась спорить, и я начал потихоньку снижать скорость.

— Мы должны перегородить пути вон за тем поворотом, — показал Альберт. — Но нам вовсе не нужно, чтобы поезд перевернулся.

— Хорошо, — согласился я. — После поворота они сто раз успеют разглядеть, что происходит.

— А ты уже придумал, как мы втащим на рельсы эту громадину? — спросила Арлин. — В ней, наверное, тонны две, не меньше.

— Конечно. Вон у меня и шкив приготовлен.

Но Арлин не оценила моего юмора.

15

— Нет, правда, А.С., я не шучу.

— А я и не смеюсь. Я поднял диск. Арлин скосила глаз.

— Си-4? Пластиковая взрывчатка?

— Самая малость. Надо же как-то разнообразить скучное дело.

Все отошли на безопасное расстояние, а я припарковал «Хамви» рядом с железнодорожным полотном и насыпал перед передним и задним колесами с левой стороны по хорошей куче земли. Потом стал толкать машину вперед, пока она не въехала на эти кучи. Тогда я подсунул под колеса взрывчатку, подсоединил к ней два одинаковой длины детонаторных шнура, отполз подальше и нажал на кнопку. Джилл заткнула уши, догадливая малышка. «Хамви» — вообще-то одно из самых устойчивых колесных транспортных средств, но даже его широкий каркас не способен удержать равновесия при двойном взрыве с одной стороны. Дело было сделано — колеса отлетели прочь, но не раньше, чем «Хамви» взлетел в воздух и, перевернувшись вдоль продольной оси, шмякнулся на рельсы. Я, затаив дыхание, следил, как он скачет и вертится, не срываясь, впрочем, под откос.

Правда, у меня еще имелась в запасе взрывчатка, на случай, если бы пришлось кое-что подправить.

— Ну, с этим мы справились легко, — заявила Арлин, уперев руки в боки, обозревая шасси.

— Легко, конечно, особенно чужими руками! — возмутился я и услышал в ответ: