«Донжуанский список» Короткевича - [2]

Шрифт
Интервал

Владимира Семеновича. Василь Быков отмечал в предисловии к двух­томнику Короткевича: «Это одно из самых автобиографических произведений писателя, созданное на материале первых послевоенных лет, проведенных им в Киеве. Точно и легко выписанные образы юношей и девушек большого города с его нелегким послевоенным бытом основываются на определенных прототи­пах, и даже трагический финал повести взят из жизни, построен на основе конкретного факта». В пользу этого свидетельствуют и ряд совпадений между биографиями автора и героя.

Например, в автобиографии «Дарога, якую прайшоў» Короткевич писал: «А потом началась война. Бомбежки. Эшелоны. Чувство беспомощности подрост­ка, (...). Бунтовал против этого чувства. Несколько раз убегал из интерната на фронт. Задерживали, конечно. А из интерната потому, что случилась обычная на войне вещь: долгое время не знал, где родители и живы ли они вообще, а если живы, то где, за линией фронта или успели эвакуироваться. Был сначала в Москве, потом на Рязанщине. Потом пришлось убегать и оттуда. На Урал, в окрестности Кунгура. Случайно узнал, что родители в Оренбурге. С большими трудностями (без пропуска и билета) добрался до них. В Оренбурге закончил шестой класс. Потом недавно освобожденный Киев (Беларусь еще была оккупи­рована)». А вот отрывок из повести «Листья каштанов»: «Общежитие на Урале, несколько безуспешных побегов. Наконец убежал совсем и несколько месяцев беспризорничал. Воровал, правда, только в чужих огородах. Доходило до того, что пас в северном Казахстане верблюдов — хотите — верьте, хотите — нет. Чудом отыскал родителей. (...). Потом были освобождены два небольших клоч­ка Беларуси, и «предка» моего послали на освобожденную территорию, куда-то под Лиозно. (...). Как раз в тот момент проезжал через наш город мой дядя, которого перевели с Далекого Востока на фронт, и взял нас с собою в большой южный город, от которого немцы откатились дальше, чем от Лиозно». Заме­тим, сколько общего в обеих цитатах! Значит, основные события повести дей­ствительно были взяты из жизни.

Одна из сюжетных линий «Листья каштанов» — любовь между главным героем Василькой Стасевичем и Нонкой Юницкой. В произведении ее портрет выглядит следующим образам: «Девчонка лет пятнадцати. Склонилась, поче­сывая очень длинные, поцарапанные ноги шоколадного цвета, потом потерла коленкой о коленку, вскинула головучерно-бурые волосы тяжелой волной отле­тели назади улыбнулась мне, и я увидел темно-синие глаза с ненатурально огромными, безумно веселыми черными зрачками». О речи героини Короткевич писал так: «Это был тот южный жаргон, на котором разговаривают большие черноморские портовые города. У меня нет ни силы, ни умения, ни, честно говоря, желания передавать все эти тропы, идиомы, всю бесконечность живых интонаций. Но это и невозможно, потому что больше, чем слова, тут значили южные жесты, мимика, движения всего тела. Это былоужас как «по-мол­давански» и удивительно, ужас как красиво. Да и тип ее, если разобраться, был удивительный. Тут тебе и украинская, и молдавская, а может, и капля цыган­ской крови».

Почему автор этих строк уверен, что у Нонки был реальный прототип? В обоих письмах, цитировавшихся выше, упоминается уехавшая девушка («из них одна уехала», «одна уехала»). Для повести характерен именно такой финал. Нонка и Василька чудом остаются живы (остальные герои из их компании под­рываются на минах: они искали оружие, чтобы сбежать на фронт) и уезжают из Киева. Полагаю, то же произошло и с их прототипами. Короткевич, как известно, отправился в Оршу, реальная Нонка уехала в неизвестном для нас направлении. Если бы девушка осталась в городе, она могла бы встретиться с Владимиром, когда тот учился в Киевском университете. Кстати, одной из причин поступления туда будущего писателя могло стать желание отыскать реальную Нонку. Ведь, возможно, она хотела вернуться в город своей юности.

Для объективности замечу, что в эпилоге произведения герои встречаются в Киеве через годы и женятся. Но скорее всего, он был придуман, а писатель и девушка, ставшая прототипом Нонки, никогда больше не увиделись. Период взаимоотношений Владимира и реальной героини можно датировать 1944 годом, когда он жил у тетки в Киеве.

Екатерина

Вернувшись в Оршу после войны, Короткевич пошел в 8-й класс местной школы № 1. Литературу у него преподавала Екатерина Ивановна Гриневич, кото­рой в то время исполнилось 28 лет. Вместе с учениками она выпускала рукопис­ный литературный альманах, автором которого был и Владимир, а также органи­зовала драматический кружок. Одной из постановок стал «Ревизор», в которой будущий писатель исполнил роль Добчинского.

Леонид Кригман, одноклассник Короткевича, вспоминал: «Все парни нашего класса были влюблены в нашу учительницу литературы. Но сильнее всех Володя. Однажды мы с Юриком (Юрий Падва, их одноклассник. — Д. М.) залезли на сеновал, где Володя обычно писал и прятал свои произведения. Мы нашли его тетрадь со стихотворениями и взяли ее. Там были романтичные стихи, посвя­щенные Екатерине Ивановне. Дело почти дошло до драки, когда Володя узнал о краже. Он не разговаривал с нами целый месяц. Но потом мы опять стали неразлучными друзьями».


Рекомендуем почитать
Русская книга о Марке Шагале. Том 2

Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.


Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.


Скворцов-Степанов

Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).


Страсть к успеху. Японское чудо

Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Джоан Роулинг. Неофициальная биография создательницы вселенной «Гарри Поттера»

Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.


Ротшильды. История семьи

Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.