Доноры за доллары - [18]

– Вы им так и сказали? – ужаснулся я.

– Нет, конечно, – успокоил меня Юдин. – Но я им настоятельно посоветовал разобраться с хирургом. Только, видимо, я крайним и останусь.

– Прекрасно, прекрасно! – протянул я. – Никуда отсюда не уходите. А лучше – идите пока к моргу, а я попозже спущусь. В разбирательстве подобного рода, как показывает опыт, лучше действовать, не теряя ни минуты!

Я оставил недоумевающего Юдина и понесся к Штейнбергу. Постучавшись и войдя, я с порога начал свою разгневанную речь:

– Борис Иосифович, я не понимаю – что у нас происходит?

Главный буквально окаменел в своем огромном кресле от неожиданности. Я понял, что Юпитер сейчас отлупит обнаглевшего быка, но мне было уже нечего терять – либо пан, либо вообще – выгонят.

– Интересная картина получается – люди мрут под ножом хирурга, а влетает за это исключительно терапевтам. Очень логично! Вы же сами знаете, что это не первый случай подобного рода, так почему же обвиняют человека, который имеет к его смерти весьма косвенное отношение?

– Постойте, Ладыгин! Вы что-то совсем зарвались. Ваш терапевт просмотрел язву у пациента, и он в результате оказался на том самом хирургическом столе, на котором и умер, – это факт, с которым не поспоришь.

– То есть вы доверяете сведениям, которые поступили к вам от хирурга, а то, что сам лечащий врач утверждает обратное, – этого вы во внимание не принимаете?

– Но, милейший, ваш врач уже однажды прокололся – как я могу ему верить? А в хирургии у нас работают люди опытные, с безупречной репутацией – если не считать вашего друга, но он теперь под наблюдением завхирургией.

– При чем тут кто и сколько заслужил? Нужно разобраться до конца, иначе мы никогда ничего не поймем. Ни того, отчего умер этот мужчина, ни того, кто забрал труп той девушки!

– Вы хотите сказать, что эти случаи как-то взаимосвязаны? Вы просто бредите, дорогой мой. Ваши успехи на почве всяческих расследований немного повредили вашему здравому рассудку – и это печально. Если вам мерещится везде преступный замысел или у вас просто руки чешутся набить морду каждому подозрительному в этой клинике, то, боюсь, мне придется вас рекомендовать на место районного следователя, а ваш пост передать человеку, более для него подходящему, – весомо закончил он.

– Делайте со мной что хотите, Борис Иосифович, только разрешите присутствовать на вскрытии, – покаянно попросил я.

– А вскрытие уже произвели – прямо сразу, – спокойно отозвался он.

– Тогда пусть произведут еще раз – нужно же еще освидетельствование судмедэксперта. Вот давайте и облегчим ему работу. Пока родственники труп не забрали, – настаивал я.

– Хорошо, Ладыгин, если вы хотите закончить свою трудовую деятельность подобным фокусом, дабы войти в анналы, то можете доставить себе подобное удовольствие!

– Благодарю вас, уважаемый Борис Иосифович! Ну, я пойду в морг?

– Постойте, Ладыгин, не спешите. В морг вы пойдете в сопровождении завхирургией и патологоанатома, иначе – мало ли что в вашу буйную голову придет?

* * *

Мы стояли и молча смотрели на все это, не понимая, что же такое происходило здесь. Завхирургией был очень бледен, Юдин едва сдерживался от истерического смеха, а я смотрел на вспотевшего патологоанатома и понимал, что тот еще меньше меня что-либо понимает. А ему-то как раз и был задан сакраментальный вопрос:

– И что это означает?

– Это вы у меня спрашиваете? – ошарашенно спросил патологоанатом у завхирургией.

– А у кого же? У завтерапией? – съязвил тот, расстегивая верхнюю пуговицу халата.

Я разглядывал разрезанный труп и чувствовал себя очень дурно. В образовавшийся в брюшине просвет можно было видеть, что у мужчины отсутствовала добрая половина внутренних органов.

– Здесь кто-то неплохо поработал скальпелем, – мрачно пошутил патологоанатом, делая еще один надрез.

– Интересно, кто у нас по моргам работает скальпелем, если не вы? – продолжал язвить завхирургией. – Ваша подпись стоит на заключении о причине смерти?

– Нет, – хладнокровно ответил патологоанатом, продолжая осмотр, – не моя. Власова. А! – радостно воскликнул он. – Сердце на месте. Можете убедиться сами: видите вот это? Да, я могу подтвердить, что причиной смерти явился сердечный приступ. По поводу желудка я вам ничего сказать не могу – его попросту тут нет, смотрите сами.

– Куда же могли деваться остальные органы, вы можете нам сказать? – сдерживаясь, чтобы не отвернуться, спросил я.

– Интересный вопрос, – патологоанатом продолжал копаться внутри тела. – Кому они могли понадобиться? Вероятнее всего, мужчина был одинокий, так?

– Так, – подтвердил завхирургией.

– Ну, вот, – удовлетворенно кивнул патологоанатом. – В таком случае его должны в лабораторию судмедэкспертизы отдать – на опыты. Только, конечно, не сразу. Видимо, срочно что-то понадобилось – вот и отрезали.

– И часто это у нас практикуется – такое вот? – Завхирургией неопределенно повел рукой.

– Часто – нечасто, но бывает, – уверил его патологоанатом. – Нам тоже чем-то жить надо, правильно? А там деньги за трупы дают неплохие.

Завхирургией даже покраснел от злости.

– Скажите, а девушку, которая с неделю назад умерла, тоже на опыты отдали?