Донор для покойника - [11]

Герман попытался закурить, но его снова чуть не стошнило. Он хотел потушить сигарету в пепельнице и не смог; даже это требовало сил, которых у него сейчас не было. Долгое окурок остался тлеть.

Что же, в конце концов, произошло? Или это и было непосредственное знакомство с вирусом?

С перепугу его дыхание выдавало судорожные свистящие звуки; грудь часто и резко поднимались.

Почему так быстро? Не прошло и… А, ну да! — он узнал о вирусе всего два месяца назад, но мог быть инфицированным уже не один год. Он просто не знал, вот и все.

«А почему бы не начать сегодня? Может, именно сейчас наиболее подходящий время?»

Герман с трудом отрегулировал сиденье в лежачее положение, закутался в спортивную куртку, вытянулся и закрыл глаза.

Внешне шелестел лес, он напоминал шум морского прибоя — не громкий, но мощный, таящий в себе какую-то таинственную силу. Откуда-то из темной травы к нему присоединялось стрекотание кузнечика, как гитарное соло в исполнении неопытного музыканта. Под капотом «BMW» лениво посвистывал ветер, время от времени пощелкивал уже почти остывший двигатель. В салоне машины Герман чувствовал себя как космический путешественник в своем вездеходе, очень надежном и очень уютном. Вокруг царила таинственная ночь неизвестной планеты, и только внутри можно было знать, что ты в безопасности. Постепенно Германа отпускала нервная и физическое напряжение. Он в безопасности. Теперь он в безопасности. Все прошло. ОНО — то непонятное, что нашло на него недавно — уже закончилось. У него был действительно невероятно тяжелый день. Это все похоже на обычный физический срыв. Ничего больше. Это не обязательно должен быть вирус, проснулся. Он просто принял все слишком преувеличено, под влиянием всей этой необычной для него обстановки: он совсем один, вокруг его окружает почти дикая природа, ночь…

Возможно, у него резко поднялось давление. Что он знает о различных припадки, удары? На самом деле — ничего. Тем более, что он знает о вирусах? — о ВИЧ? Конечно же, опять ничего. А что он знает вообще обо всем этом, чтобы начинать делать какие-то предположения, как знахарь-недоучка из глухой деревни, где верят в лепестки Чудотворной цветка. Что он знает, чтобы лепить из привлеченных за уши аргументов идиотскую версию, что его знания теперь каким-то образом провоцирует инициацию вируса? Он просто начинает паниковать: в соседнем доме кто-то выпустил газы, а ему уже слышится Гром Небесный

Злость на себя помогла Герману почти полностью вернуться в нормальное состояние.

А теперь ему нужно хорошо выспаться.

Герман снова почувствовал невероятную усталость, что на время отступила перед страхом, вызванным приступом.

Он потянулся, чтобы исключить в салоне машины свет и вдруг увидел свою руку. Конечно, он видел ее и раньше, но теперь он действительно ее как следует рассмотрел.

Внутри у Германа то как оборвалась.

Он медленно поднял к свету другую руку. Они обе дрожали от перехвилювання, как лапы большой агонизирующей насекомые.

«Господи, я же здесь один… совсем один!..»

Руки выглядели так, словно минут двадцать пробыли в горячей воде. Как давно это произошло с его руками? Герман лихорадочно пытался вспомнить, выглядели его руки как-то странно, когда он в последний раз пидкурював сигарету…

Память не хотела помочь.

Несмотря на сильную усталость, Герман продолжал держать руки перед маленькой лампочкой внутреннего освещения, пока, наконец, понял, что они стали нормальными.

Он начал проваливаться в другую реальность, где нет ни света, ни звуков, ни мыслей… Его поглотил тяжелый бездонный сон.

Глава в главе Похоронное турне: окончание

Герман проснулся от того, что кто-то касается его лица. Уже было утро.

«Кем», кто разбудил Германа, оказался большой ночная бабочка, залетевший еще ночью. Открыв дверь машины, Герман аккуратно выпустил его и вышел сам. Затем он ощупал лицо — окно оставалось открытым всю ночь — этим, без сомнения, имели воспользоваться все комары в округе. Однако он не нашел следов каких-либо укусов.

Затем Герман сделал несколько глотков кофе из термоса и закурил. По всему телу чувствовалась ноющая слабость с примесями удивительной легкости, словно земное притяжение упало на несколько процентов.

Он внимательно осмотрел свои руки, вспоминая, что ему пришлось пережить ночью. Руки выглядели сносно. Сейчас Герман чувствовал себя спокойно. Что бы случилось этой ночью, он дожил до утра и может все обдумать. Сначала следует решить, продолжать это Турне, вернуться домой? Если Турне закончилось, — что делать дальше? Возвращаться к работе в компании, особенно после недвусмысленного разговора с Алексом, смысла не было, да и не хотелось.

«Не отходи от Главной темы… — крутилось у него в голове. — Рано или поздно, но тебе все равно придется решить этот; не пытайся обмануть самого себя, ведь ты начал понимать…»

Чтобы прогнать или хотя бы приглушить этот шепот, Герман обошел вокруг машины.

Солнце еще пряталось в верхушках леса, покачивался. День была не жаркий и не холодный — обычный день начала сентября.

«И начала финансового года…» — Герману вспомнились слова бывшего шефа и бывшего друга. Говно! Наконец он это понял. Бизнес, деньги, бизнес… — глупая беготня по кругу. Осознание этого пришло само собой, легко и естественно. Только, — подумал Герман, — наверное, слишком поздно…