Донный лед - [10]

Тут Славику сообщили, что Людочка, оказывается, наводила справки о нем, что он за мальчик, как учится, с кем дружит, ну и прочее такое. Славик не беспокоился за свои характеристики. Поэтому он буквально накануне защиты курсовой работы опять взял два билета в кино, и Людочка на этот раз пришла. Фильм был, наверное, очень хороший, но Славик ничего из этого фильма не запомнил, он даже название забыл. Людочка потом ему объяснила, какое было название и какое было содержание.

Потом, перед самым дипломом, Людочка подарила Славику фотографию с надписью. Надпись была серьезная и нежная. И там были такие слова: "Будь всегда таким, какой ты сейчас". Значит, такой, как есть. Славик Людочку вполне устраивал. Потому что Славик жил светясь. Он жил на сплошном вдохе. Это была самая счастливая пора - пора предвкушения счастья. Славик тогда еще, конечно, не знал, что предвкушение счастья прекрасней, чем само счастье.

Диплом он защитил на "отлично".

Герман Васильевич Зудин, сжав губами папиросу, открыл дверь. В дверях стоял "зеленый мастер".

Прозвище "зеленый мастер" прилипло к Славику в первый же день его появления в мехколонне. Причем прилипло оно к нему с легкой руки начальника. Дело было не только в том, что Славик выглядел моложе своих лет (а лет-то ему было девятнадцать). Дело было еще в том, что Славик обожал зеленый цвет. И появился он перед ясными очами начальства в нежно-зеленом костюме, ядовито-зеленом галстуке и матово-зеленых полуботинках, держа в руке новенький фибровый чемоданчик, разумеется, зеленого цвета.

Сейчас Славик был в белоснежном полушубке, причем Зудин, подписывая ему наряд на полушубок, дружески советовал взять все-таки черный, потому что белый, хоть и наряднее выглядит, ужасно пачкается, и не пройдет и недели... Однако прошло более месяца, а полушубок продолжал сверкать белизной, и одному богу было известно, как это Славику удавалось. Работал Славик хорошо, но не успешно. Хорошо он работал в том смысле, что старался и не ленился. Не успешно - в том смысле, что допускал иногда некоторые ошибки. Даже правильнее было бы сказать, что он довольно часто допускал довольно грубые ошибки. Тут были всякие-разные истории. Например, он отдал на день "Магирус" заведующей котлопунктом, потому что котлопункт принадлежал сопредельному строительно-монтажному поезду и мехколонновцев кормили там по договоренности. И вот заведующая сказала, что, если Славик не даст машину привезти продукты, она не станет кормить рабочих его участка. И Славик дал "Магирус", что, безусловно, оказалось на дневной выработке. И Славику объявили выговор. Но он не впал в уныние, он имел твердое намерение приобрести со временем производственный опыт и продолжал работать столь же энергично. Потом были две-три истории с неправильным начислением зарплаты. Тут Славик вообще-то был как бы между двух огней. С одной стороны, механизаторы двух смен участка, которым он закрывал наряды, люди опытные, как правило, в возрасте от тридцати до сорока, как правило, грамотные, как правило, горластые и темпераментные, побуждали Славика писать в наряде, скажем, "скальный грунт", в то время, как грунт был все-таки не скальный. Начальник же мехколонны Герман Васильевич Зудин, человек тоже опытный и не просто грамотный, а съевший собаку в вопросах труда и зарплаты, и если не горластый, то властный, побуждал Славика по поводу того же карьера писать "грунт - песок", хоть грунт был все-таки и не песок. Если бы на участке был, как это и полагается, прораб, Славику не пришлось бы закрывать наряды - это дело прораба. А дело строймастера - разметка дороги, проверка геометрии полотна - очень специальная работа. Но прораба на участке не было. Участковый прораб лежал в больнице с бытовой травмой. Он сломал ногу, возвращаясь со дня рождения. Дело в том, что строящийся поселок - это, конечно, вам не город, дороги неровные, а если где тянут коммуникации, то там к тому же и роют канавы. Вот прораб, возвращаясь со дня рождения, и сломал ногу.

Если бы Славик прежде служил в армии, он бы яснее понимал особенность своего служебного положения. Особенность эта заключалась в том, что он был последним, кому отдают приказание. Дальше уже идут исполнители, а с исполнителями нужно ладить. В армии в таком положении находится юный лейтенант, выпускник военно-технического училища. Но Славик в армии не служил и над такими премудростями не задумывался. Он все свои ошибки считал случайными и последними и не унывал. И даже, получив от Зудина такое взыскание, как лишение одной трети месячного оклада, утешал себя несложной формулой, услышанной от одного из наставников омской альма-матер:

- Не беда, если начальство тебя ругает. Беда, если оно махнуло на тебя рукой.

Таким образом, участвуя самым непосредственным образом в строительстве Байкало-Амурской магистрали, Славик мужественно переносил неудачи, сохранял присутствие духа. Больше того: он продолжал ощущать предвкушение счастья, потому что счастье поджидало его в Омске, оно списалось со Славиком и поджидало его в Омске, чтобы облечься в белую фату и обменяться со Славиком почти золотыми кольцами, стоимостью 19.50 каждое.