Дон Хуан - [41]

Шериф облизывает жирные губы.

— Ты принимаешь решение ползти — вероятно в каком-то из соседних зданий квартирует местный доктор-коновал. В местах вроде этого вы предпочитаете держаться вместе, словно тараканы. Ползти на животе неудобно, хотя мокрая рубаха и сюртук немного снижают интенсивность кровотечения, но это больно, как же больно, пор Хесус! Резко и душно воняет кровищей и чем-то еще — ты решаешь, что это, должно быть, кишки, полные твоего же дерьма. На кровавый след, который ты оставляешь за собой, садятся первые мухи. И вот, когда ты уже подползаешь к порогу…

— Достаточно, — что-то он побледнел. Воздух, что ли, здесь спертый? — Не надо… больше. Что… что тебе нужно?

У меня самое удивленное лицо на свете.

— Мне? По совести говоря, ровным счетом ничего. Кроме, может быть, обещанной награды за убитых бандитов…

Шериф вскакивает так быстро, что чуть не опрокидывает стул, и ковыляет к картине за своей спиной. За картиной обнаруживается сейф — как же шерифу без сейфа? Трясущиеся руки открывают дверцу — ба, да здесь настоящие золотые залежи, откуда у него столько? С другой стороны, все объяснимо. Наверное, недавно умерла его любимая бабушка и оставила наследство, а деньги, как всем известно, любят порядок. Сплошное жулье вокруг.

— …которую, в сущности, легко можно разделить пополам.

Он замирает. Медленно-медленно поворачивает свою несимметричную голову.

— Что?

— Я думаю, это справедливо. В конце концов, именно благодаря вашей разумной стратегии запереть торговцев снаружи, бандиты решились подобраться так близко к городу. Где и пали от руки сурового, но справедливого законника. То есть меня. Эль омбре де лей. Командная работа в своем лучшем проявлении, разве нет?

Он мигает. Сглатывает. Откладывает в сторону свою долю.

— А вы гораздо более разумный человек, чем мне сначала показалось.

— Да, я произвожу такое впечатление. Не будем играть в дурачков, шериф. Вы знаете, что за мной погоня из самого Сан-Квентина, а я знаю, что вы это знаете. Поэтому я не стану испытывать ваше терпение и исчезну из города как можно быстрее, а вы взамен сделаете две вещи: скажете погоне чистую правду, мол, понятия не имеете ни о каком беглом мексиканце, может, и был какой-то, но пронесся через город, не задерживаясь.

— А второе?

Я делаю паузу. Не из театральности, а потому что сложно сформулировать то, что я испытываю только в виде смутных намеков и ослепительно-ярких вспышек где-то в затылочной части черепа.

— Странное, — выдаю я наконец, и шериф Джо Гарнега непонимающе хмурится. — Что-нибудь необычное в городке или окрестностях… Люди, животные, природные явления… Может, есть какие-нибудь места, куда, как говорят, лучше не соваться? В таком духе. Вспомните что-нибудь такое, шериф, и если это подтвердится, больше вы меня здесь не увидите.

— Э-э-э-э… — он практически убедился, что я псих, с которым не стоит иметь дел, и хотел бы избавиться от меня как можно скорее, но память о своей возможной смерти пока держит. — Честное слово… — он хотел бы сказать «сэр», но вбитые в далеком прошлом дурацкие правила не позволяют, — честное слово, Лейтенант, у нас ничего такого… самый обычный сонный городок у нас… самое большее, что было за последний год, это когда сдохла собака старого доктора Оуэна в день, когда перепились торговцы из Миссисипи, а самый странный человек в Роуэн-Хилле — это наш часовщик. Никчемный парень, по правде сказать, ничего путного не умеет делать, кроме разве что часов своих. Он у нас вроде городского сумасшедшего. Из жалости терпим.

— Ага, — говорю я со значением, просто чтобы не держать опять паузу. Вытянул пустышку — делай вид, что это по меньшей мере джокер. Все лучше, чем корчить огорченную рожу. Ничего нет в мире хуже, чем беспросветное уныние, тут святые отцы были правы. — Что ж, ладно. Не говорю вам «до свидания», шериф, а говорю «прощайте».

Я оставил его в живых. Нет, правда. Я чертовски горжусь этим своим решением. Я превозмог себя и оставил его в живых. Пустого и вздорного человечишку, который к тому же пару секунд держал меня на мушке. И я всего лишь забрал свои деньги и вышел, топоча сапогами, как и было обещано. Это требует выдержки, я считаю. И большого, гигантского просто запаса филантропии.

На улице не сказать, чтобы людно, но и не та пустыня, к которой я привык за время своих странствий с беднягой Батхорном. Нужно все же сходить к тому самому загадочному часовщику для очистки совести — рассмотреть, быть может, он и есть тот, кто мне нужен. Тот, кто пригодится в решении моих чертовски сложных задач. Ну, правда, не к доктору же с его дохлой собакой мне идти.

Прогуливаясь под традиционно палящим в это время века солнцем, я размышляю, у кого бы поинтересоваться насчет загадочного часовщика и не прослыть при этом чудным малым, которого хорошо бы линчевать для общей пользы, как вдруг — о, радость! — задача разрешается сама собой. На одном из домов в дальней части центральной площади видны маленькие и порядком заржавленные, но вполне различимые часы. Эврика! Роуэн-Хилл — чертовски маленький городок, и это очень хорошо для моих целей.