Домовой - [4]

Старику вдруг пришло на ум, а как отнесется священник к появлению домового, и он осекся.

— Я подумаю, — заметил домовой.

Вскоре они поднялись наверх, и когда старый Мурстен почувствовал, что легкие его наполняются воздухом, ему показалось, будто никогда прежде не дышалось ему так легко. «Нет, за все сокровища тролля не полезу я еще раз в эту ужасную башню», — подумал он.

И вот в старом замке начали убирать, скрести и мыть. Ведь предстояла свадьба. Но вовсе не какая-нибудь знатная барышня из замка в шитом серебряном платье отдавала свою руку рыцарю с развевающимся на шлеме султаном из перьев и звенящими шпорами. Нет! Это была всего-навсего молоденькая девушка из Або в домотканом хлопчатом платьице. Но вы бы видели, как пригожа и хороша была малютка Роза! Бойкий фельдфебель из батальона метких стрелков дал ей понять, что если она только захочет, она со временем может стать генеральшей, после того, когда он сам станет генералом. Малютка Роза сочла это вполне вероятным и пообещала для начала стать фру фельдфебельшей.

Но у Роберта Флинты был соперник, его двоюродный брат по имени Чилиан Грип. Он имел виды на малютку Розу, да, и он тоже! Но не столько ради ее собственной маленькой персоны, сколько ради денег, которые, как он полагал, она получит со временем в наследство. Удача Роберта Флинты привела его в страшную ярость, и он решил, посоветовавшись со своей мамашей Сарой, самой зловредной старой сплетницей в Або, попытаться выведать, как одержать верх. Но не успел сержант ахнуть, как были объявлены оглашение в церкви и свадьба.

Приготовления к свадьбе прошли без сучка и задоринки: пшеничные сухарики поднялись на дрожжах, как булки; кладовые, словно сами по себе, ломились от яств; и даже крысы, которые хотели было к ним подобраться, все до единой попали в западню. Казалось, весь замок помолодел, разбитые стекла вдруг стали все целыми, лестницы оказались вдруг починенными, сдутые ветром печные трубы поднялись вновь. Люди только диву давались, но старый-то привратник хорошо понял, кого следует заподозрить во всех этих дружеских заботах. Ему бы следовало испытывать чувство благодарности, но он думал про себя: «Что скажет священник, когда войдет старый домовой и вывернет свою мерлушковую шапку мехом наружу?»

И вот наступил день свадьбы, собрались гости, а домовой все не показывался. Облегченно вздохнув, привратник также предался свадебному веселью. И музыка, и танцы, и речи были так прекрасны, что под стать и настоящему фельдмаршалу, а не только тому, кто еще только намеревался подняться столь высоко. Малютка Роза была так хороша и казалась такой счастливой в своем простом белом платьице с цветком шиповника в волосах! Столь прекрасной невесты никто уже давным-давно не видывал. А Роберт Флинта вел себя во время полонеза с таким достоинством, словно был уже по меньшей мере генералом.

А когда настал черед выпить за здоровье невесты, все стаканы наполнились сами по себе. Когда же малютка Роза вошла в круг поздравляющих, чья-то невидимая рука надела ей на головку сверкающую драгоценную корону. Гости в зале только диву давались. Все они видели корону, но никто не видел того, кто надел ее на голову невесты. И тогда начали шептаться, что, мол, прадедушка невесты, старый привратник, должно быть, нашел сокровище в одном из подземелий замка.

Старый Мурстен держал свои мысли при себе, в страхе ожидая, как домовой появится среди гостей и, ухмыляясь от удовольствия, спросит:

— Доволен ты моим подарком невесте?

Но домовой не шел, хотя нет, он уже был здесь. Гостям разносили кофе, когда привратник услыхал, как знакомый голос домового шепчет ему на ухо:

— Можно, я возьму сухарик для Мурры?

— Возьми четыре сухарика… возьми всю корзинку, — также шепотом ответил ему ошеломленный привратник.

— Бедняжке Мурре надо чем-нибудь взбодриться, — продолжал голос. — Видишь, старый друг, я принял твое приглашение. Но я не собираюсь выворачивать свою шапку мехом наружу, я не очень-то люблю священника. Как, по-твоему, идет моя корона невесте?

— Она похожа в ней на королеву.

— Еще бы, — заметил домовой. — Это корона Катарины Ягеллоники той поры, когда она была герцогиней Финляндской и жила в Або. Но никому об этом не говори.

— Клянусь, что буду молчать, — прошептал привратник. — Может, ты возьмешь еще крендель для Мурры?

— Мурра ест всего лишь один раз в пятьсот лет. Ей хватит, — ответил домовой. — А сейчас прощай и спасибо за угощение. Здесь наверху так жутко светло, что я хочу поскорее очутиться в моей уютной Полой башне.

На этом шепот прекратился, и привратник обрадовался, что избавился от такого сомнительного свадебного гостя.

На радостях он выпил за здоровье невесты ароматного вина. Но ему, честному Мурстену, не следовало бы этого делать, потому что он был стар и вино ударило ему в голову. Он стал болтлив и позабыл о том, что надо держать язык за зубами.

Меж тем тетушка Сара и ее сын, разумеется, не преминули явиться на свадьбу. Не спуская завистливых глаз с драгоценной короны, Сара уселась рядом с привратником и стала выговаривать:

— Зачем делать девчонку тщеславной? Лучше продать корону золотых дел мастеру и получить за нее кучу денег, чем учить задирать нос. И если Мурстен нашел корону в подземелье замка, то она все же принадлежит высокому начальству, поскольку и весь замок также его собственность.