Доминика из Долины оборотней - [24]

Но Эрик – человек, он горячий, я знала это абсолютно точно. Хотя... Моя мама тоже человек, а я – нет, но мы с ней тоже родственники. Да, но мы с ней и не похожи ни капельки, я вся – в отцовскую родню, полностью «папина дочка». А у Эрика и Фрэнка – рост, глаза... Хотя... Эрик – блондин, а Фрэнк – жгучий брюнет. Зато у обоих волосы волнистые. Но Фрэнк холодный, а Эрик – горячий...

Мысли кружились в голове, а я крутилась по постели, сбивая простыни в жгуты, не в состоянии уснуть. И понимала, что эти мои метания ни к чему не приведут, что нужно, как минимум, вновь встретиться с Фрэнком, убедиться, что мне не показалось, расспросить Эрика. Но я была слишком сильно перевозбуждена и никак не могла расслабиться настолько, чтобы уснуть. Наконец, когда за окном уже начало светать, я, в отчаянии, решила не открывать глаз и не шевелиться, пока не усну.

Поначалу это было сложно – тянуло перевернуться на другой бок, почесать ногу, в сто двадцать пятый раз попытаться поудобнее подоткнуть подушку. Но я сдерживалась силой воли, и, в итоге, это принесло свои плоды. Усталость взяла своё, тело стало расслабляться, сознание – путаться. В какой-то момент, уже проваливаясь в сон, я почувствовала лёгкое прикосновение губ к своему виску, и едва слышный шёпот:

– Спи спокойно, Солнышко. Я рядом.

«Какой чудесный сон!» – успела я подумать, выключаясь.

Утром я проспала. Когда зазвонил будильник, я просто нажала кнопку, перевернулась на другой бок и моментально уснула вновь. А родители, занятые последними сборами в дорогу, тоже не сразу заметили моё отсутствие. Лишь обнаружив, что я так и не спустилась к завтраку, который, кстати, тоже слегка запоздал, мама пришла меня будить, и ей удалось это с большим трудом.

Я металась по комнате, спотыкаясь и роняя вещи – сказывался сильный недосып, глаза отказывались открываться, – пытаясь одновременно одеться, причесаться и найти второй кроссовок. Через какое-то время я поняла, что один у меня на ноге, а второй я держу в руках, но ещё несколько драгоценных минут было упущено. Мама отказалась выпустить меня из дома без завтрака, так что я стояла на кухне, давилась бутербродами, глотая их, почти не жуя, и слушала последние наставления отца, словно меня оставляли одну не на два дня, а минимум на месяц.

– Да не торопись ты так! – воскликнул он, когда я всё же поперхнулась и закашлялась. – Мир не перевернётся, если ты разок опоздаешь на первый урок.

Словно меня волновал этот самый урок и вообще школа! Но не могла же я сказать, что спешу вовсе не в школу, а увидеть Фрэнка, который должен привезти Эрика. Мне было просто необходимо убедиться, что я не ошиблась, что память не подвела меня, и мы с ним действительно одной температуры. Но не могла же я сказать родителям, что влюбилась в человека, о котором знаю лишь имя, при этом уверена, что он – мой, мой навеки, хотя я даже лица его не видела. Только глаза. И голос. И то невероятное ощущение, пронзившее меня, когда наши глаза встретились, а руки соприкоснулись.

А теперь я опаздывала. А что, если он привезёт Эрика и уедет? Если не станет меня ждать? Я не могла этого попустить, просто не могла!

Поэтому я быстро расцеловала родителей, пожелала им счастливого пути, попросила передавать приветы всем в Долине, и, схватив оставшийся бутерброд, вылетела на улицу, села за руль и рванула к школе. Я даже не стала притормаживать возле дома миссис Клиффорд – всё плохое, что могло возле него случиться, уже случилось.

Но, несмотря на реактивные сборы – я опоздала. Точнее – почти опоздала. Хаммер всё ещё стоял на парковке, но свободное место было лишь машин за пять от него. И Фрэнк стоял рядом с машиной, словно бы дожидаясь меня. Быстро припарковавшись, я выскочила из Ауди, и в этот момент раздался звонок. Я в растерянности крутила головой, глядя то на Фрэнка, быстро приближающегося ко мне, то на школьную дверь, в которую забегали последние опоздавшие. В голове мелькнула мысль – может, ну её, эту школу?

Я готова была остаться, когда Фрэнк быстро, на мой взгляд – даже слишком быстро, при том, что он не бежал, а шёл, – очутился возле меня. Кончики его пальцев чрезвычайно нежно погладили меня по щеке, в синих глазах светилась удивительная доброта и понимание.

– Беги на урок, Солнышко, – негромко проговорил он. – У нас впереди вся жизнь.

Я продолжала смотреть на него, как зачарованная. Фрэнк тоже смотрел на меня, в уголках чуть прищуренных глаз собрались морщинки, растительность в районе рта шевельнулась – он улыбался. Я тоже улыбнулась в ответ, невероятное чувство переполняло меня, словно я – воздушный шарик, который наполнили гелием, и он вот-вот взлетит.

– Ники, ты идёшь?! – раздался вдруг голос со стороны школы.

Вздрогнув, я оглянулась. Синтия, подруга Оуэна, одна из черлидеров, топталась на крыльце, глядя на меня.

– Беги, Солнышко, – повторил Фрэнк.

И я побежала, совершенно забыв притворяться, что задыхаюсь. Но Синтии было не до этого. Дождавшись, когда я, вслед за ней, забегу в опустевший коридор, она пристроилась рядом.

– Ники, ты все задачи по физике решила?

– Да, – кивнула я. Думаю, вопрос был риторический, вся школа знала, что я – отличница-ботанка, и домашка у меня сделана всегда и целиком. Это не сделало меня отверженной по двум причинам – я всегда давала списать, если меня просили, ну и из-за Эрика, конечно.