Доминика из Долины оборотней - [143]

– Мой Фрэнк, – улыбнулась я. – Он знает, что мне нужно ещё до того, как я сама успеваю это осознать. Но неужели дя... Тьфу, никак не привыкну! Неужели Гейб согласился?

– А куда бы он делся? Я поддержала Фрэнка – уверена, что он прав, – а против меня у Гейба аргументов нет.

– Я к этому никогда, наверное, не привыкну – кто-то берет верх над д... Гейбом! Потрясающе! В голове не укладывается.

– Да чему все так удивляются-то? – пожала плечами Рэнди. – Гейб очень здравомыслящий, и всегда готов прислушаться к чужому мнению.

– Теперь – да, ты действительно расколдовала «принца Габриеля» одним своим появлением в его жизни. И спасибо, что поддержала Фрэнка. Я ни за что не хотела бы упустить возможность увидеть падение тех, кто повинен в страданиях и смерти стольких людей, чья вина была только в том, что они – иные. Или – родственники иных. И я изо всех сил буду стараться научиться пользоваться своим новым телом за эти дни!

– В принципе, тебе не нужно за эти три дня научиться листать книгу или завязывать шнурки. Достаточно просто не ломать стены. В крайнем случае, Фрэнк может держать тебя на руках – так ты никому и ничему не навредишь. Но быть ты там должна, я уверена.

– Я там буду, – кивнула я. – Даже если придётся всё время сидеть на руках у Фрэнка и ни к чему не прикасаться – не велика жертва, я обожаю, когда Фрэнк держит меня на руках, и можно к нему прижиматься и обнимать его за шею. – Я мечтательно прижмурилась. – Он ведь будет без футболки. И, наверное, в облике гаргульи. У него в это время такие уши красивые, ммм...

– Уши? – брови Рэнди взлетели вверх. – Ты балдеешь от его ушей? От этих здоровенных лопухов странной формы?

– Что ты понимаешь? – отмахнулась я. – Они прекрасны. И форма у них не странная, а как у эльфов, вот!

– Да? – на этот раз голос Рэнди звучал задумчиво-недоверчиво. – Может, мне стоит перестать комплексовать по этому поводу? «Эльфийские уши» – звучит совсем неплохо.

– Ты что, на самом деле считала свои уши некрасивыми? – удивилась я. – Думаю, тебе стоит узнать у Гейба, какими их видит он.

– А смысл? Для него я прекрасна в любом виде, и спрашивать не нужно, он и так мне об этом постоянно говорит.

– Тогда в чём проблема?

– Наверное, ты права – проблемы нет никакой. Эльфийские уши, хммм...

В этот момент из кустов выбежал Лаки, держа в зубах палку.

«Играть! Лаки играть! – он выронил палку рядом с Рэнди и стал облизывать её щеку, радостно маша хвостом. – Хозяйка кидать палку! Лаки приносить! Лаки любить хозяйку!»

– Перевод нужен? – с улыбкой поинтересовалась я.

– Думаю, догадаюсь, – Рэнди отодвинула от своего лица морду собаки, не давая себя облизывать, одновременно чеша ему за ушами. Потом взяла палку и запустила её куда-то поверх деревьев.

«Летит! Летит! Догнать! Принести!» – Лаки резко рванул с места и исчез за деревьями.

– У него очень большой словарный запас, – в который раз поразилась я. Возможно, если бы я не слышала сначала утку, контраст не был бы таким заметным.

– Да уж, – хмыкнула Рэнди. – В этот раз поверю тебе на слово. Но одно только слово «обожаемая» чего стоило.

– В этот раз самым длинным было слово «принести». Но сомневаюсь, что Лаки действительно проговаривал в уме все эти слова на английском. Мне кажется, и он, и утки думают образами и чувствами, а мой дар переводит это в слова. А Лаки тебя обожает, тут никаких сомнений.

– Пожалуй, это многое объясняет, – задумчиво покивала Рэнди. – Я читала, что овчарки входят в тройку самых умных пород собак, и у взрослой, обученной овчарки такой же словарный запас, как у ребёнка двух с половиной лет. Имеется в виду не сколько эти дети могут произнести, а сколько слов они способны понять. А это совсем немало. Лаки ещё молод, но весьма сообразителен для своего возраста. И всё же вряд ли он поймёт слово «обожание», если его услышит. Но испытывать это чувство он очень даже может.

В этот момент к нам подлетел герой нашего разговора и затанцевал возле Рэнди, виляя хвостом так, что зад ходил ходуном.

«Лаки приносить палку! Лаки молодец! – ликовал он. – Кидать ещё! Лаки приносить ещё!»

– Ты – молодец! – гладя пса по голове, проворковала Рэнди, словно прочла его мысли. Потом вновь кинула палку. – Принеси!

«Летит! Летит! Приносить палку!» – с этими мыслями Лаки помчался следом.

– Ты не говоришь ему «Апорт»? – удивилась я.

– Не-а, – Рэнди помотала головой. – Насколько я поняла, Лаки, до появления здесь, знал несколько команд, но не «Апорт». И мы с Томасом решили, что не обязательно учить его командам со стандартными словами. Главное – чтобы он нас понимал.

– Но тогда он не станет понимать кого-то ещё.

– На это и расчёт. Зачем мне нужно, чтобы чужие командовали моим псом? Конечно, здесь ему подобное не грозит, но вообще-то представь ситуацию, когда собака натренирована на стандартные команды. Это значит, что любой проходящий мимо придурок может крикнуть: «Фас», и пёс подчинится. Потому что его так приучили. Или наоборот: он задержал вора, а тот ему: «Фу!» – и собака его отпускает. Разве это дело?

– Выходит, нестандартные команды – это вроде кода доступа? Чтобы посторонние не могли воспользоваться? Это имеет смысл.