Доминатор - [43]

— И ты хочешь отомстить ей за себя?

Выражение лица Серены стало отсутствующим, как в те минуты, когда Инга издевалась над ней, распятой на кресте.

— Они вернулись.

Несколько секунд Уайльд ничего не слышал, а затем неподалеку громыхнул камень. Он приложил палец к губам, взял руку девушки и слегка прижал ее к земле. Она кивнула, неслышно отодвинулась, чтобы освободить ему проход, и стала на колени у края валуна. Он понял, что сейчас проходит своеобразное испытание: девушка, так много слышавшая о нем от Инги, и увидевшая так мало его в действии, была настроена скептически. Он стиснул правый кулак, разжал… Его рука повреждена…

Человек шел к обрыву со стороны пустыни, держа винтовку наперевес. Его лицо нельзя было разглядеть под шерстяным капюшоном, но и так было ясно, что это один из троих сыновей. Он двигался медленно и осторожно, хотя не медлил, так как его братья не стали бы действовать, пока он не займет позицию.

Подойдя к обрыву, туарег опустился на колени и заглянул вниз. Пальцы Серены впились в руку Уайльда. Но другие должны были все еще выжидать и наблюдать.

Человек поднял левую руку над головой, помахал и снова опустил. Уайльд сосчитал до десяти — глубина оврага была не менее пятидесяти ярдов — потом поднялся. Ему уже пришлось убить человека, будучи нагишом, но тогда он сам чуть не окоченел от холода. Теперь ему, казалось, грозила опасность сгореть: солнце с каждой минутой приближалось к зениту, лучи почти ощутимо били его по непокрытой голове. Он глубоко вдохнул пыльный воздух, быстро прошел по раскаленным камням и позволил своей тени упасть на руку человека.

Голова араба дернулась, он вскочил на ноги, одновременно поворачиваясь, но противник уже успел встать перед ним на краю обрыва. Уайльд непоколебимо установил ноги и выверенным движением швырнул все сто восемьдесят фунтов своего от бедер в плечо, а оттуда в правую руку. Раскрытая рука взлетела вверх, и весь вес Уайльда, сконцентрированный в это мгновение в ребре его ладони, врезался в основание черепа туарега.

Винтовка выскользнула из уже безжизненных пальцев и со звуком, показавшимся в тишине пустыни оглушительным грохотом, упала на камни. Ноги араба подогнулись, и он вслед за своим оружием рухнул на землю. Уайльд уже успел пасть на колени и, не обращая внимания на резкую боль в руке, взять ружье и положить палец на спусковой крючок. С обрыва он видел оставшихся двоих молодых арабов. Те еще не узнали, что случилось с их помощником, так как ползком подбирались к молчаливым сверткам материи. Как и предсказывала Серена, они, видимо, полагались на ножи, так как винтовки были у обоих за спиной. Он скорее почувствовал чем увидел девушку около себя и понял, что она обыскивает одежду мертвеца. Она двигалась совершенно беззвучно.

Первый из арабов добрался до одежды Уайльда, взметнулся всем корпусом вверх, подобно атакующей змее, и его нож сверкнул в солнечном свете, залившем к этому времени дно ущелья. Уайльд встал.

— Брось эту штуку, — сказал он. По опыту он знал, что человек поразительно быстро усваивает чужие языки, когда у того, кто к нему обращается, в руках оружие.

Но араб уже вонзил нож в хайк Уайльда; раз, другой. Второй удар был рефлекторным, он уже понял, что его обманули. Он повернулся, срывая с плеча винтовку, но Уайльд нажал на спуск, и на зеленом одеянии расплылось темно-красное пятно.

Второй из арабов выстрелил; пуля проскулила в утреннем воздухе. Уайльд снова нажал на спусковой крючок. На сей раз выстрела не последовало; он понял, что его оружие наверно ни разу в жизни не знало смазки, рухнул на землю и попытался передернуть затвор.

— Ложись, — рявкнул он на Серену.

Но она осталась на ногах, золотисто-коричневая фурия с черными, как полночь, волосами, которые чуть шевелил нежный ветерок. Она тремя пальцами держала длинный нож, который сняла с пояса убитого. Когда последний из нападавших направил на нее ружье, она звонко, ликующе расхохоталась и сделала хлесткое движение правой рукой.

Уайльду пришло в голову, что смотреть вниз, чтобы убедиться в точности ее броска, было столь же бессмысленно, как и представлять себе ее в квартире в Челси: ведь ее как-никак обучала Инга.

8

Серена глянула вниз.

— Умирает! — радостно воскликнула она. — А второй уже мертв. И этот тоже. Это было великолепно.

— Разве ты не веришь ни в один из принципов своего прадеда? — спросил Уайльд.

— Фула всегда были воинственным народом, мистер Уайльд. Чтобы некогда обратить нас в завоевателей, не понадобился пророк. Мир Укубы недостижим, сколько о нем не мечтай. Это всего лишь греза, которая привязывает к нему наиболее легковерных из Последователей.

— Ну, вот, теперь она рассказывает мне об этом. Лучше скажи, что нам следует сделать с последним из этих типов.

— Он слышал выстрелы, и уверен, что вы мертвы. Сейчас он должен уже идти сюда.

Уайльду наконец удалось сдвинуть заклинивший затвор.

— Не думаю, чтобы они слишком уж заботились о своем оружии, — проворчал он

— Мистер Уайльд, в пустыне нельзя смазывать оружие жирной смазкой. К ней сразу же прилипнет песок, и ружье станет бесполезной тяжестью. Да вам и не нужна винтовка. Этот человек… — она пнула труп ногой, — не могу даже представить себе, каким образом он умер. Инга говорила мне, что вы так умеете, но я тогда не поверила. Расскажите, мистер Уайльд, как вы убили его?