– Ты как, Софка? – спросила она.
– Плохо, – честно призналась Соня.
– Та же фигня, – ответила Ира.
Опять хлопнула дверь – прибежал Кирюша с ружьем, стреляющим водой, и начал хвастаться.
– А смотрите, что у меня есть! У вас такого нет! – закричал Кирюша.
– Где твои родители? – недобро спросила Ира.
– Они собираются. А мы идем на море! А я буду стрелять из ружья! А у вас нет такого ружья! – кричал Кирюша.
– А можно мне попробовать? – попросил Андрюшка.
– Нет, нельзя, это мое ружье. Скажи маме, пусть она тебе такое же купит.
Андрюшка насупился.
– А мы знаете, куда поедем? Мы на катере поедем! А вы не поедете!
– Пасть захлопни! – оборвала мальчика Ира.
Кирюша испугался и замолчал. Но, набрав воздуха, закричал опять:
– А я маме расскажу, что ты меня ругаешь! А еще я скажу маме, что ты меня обидела!
– Кирюша, – вышла на веранду Марина Михайловна, – к взрослым обращаются на вы, и если тебе делают замечание, нужно извиниться.
– А ты мне не приказывай! Я тебе не слуга! – крикнул Кирюша бабуле.
Марина Михайловна поджала губы и вскинула голову. Соня поняла, что сейчас что-то будет. Она приготовилась слушать лекцию Маргошиной свекрови о том, «как должны себя вести приличные дети в присутствии старших». Но Марина Михайловна, еще с утра жаловавшаяся на давление, сказала просто:
– Слышь, ты, хамло беззубое! Закрой рот немедленно. Научишься себя вести – придешь.
Кирюша кинулся к калитке.
– Кирюша, Кирюша, – звала его Наташа.
– Что она кричит? Прямо по мозгам, – сказала раздраженно Ира.
– И лицо у нее вечно недовольное. Хоть бы улыбнулась, – поддержала Соня.
– Что вы тут разбегались? – набросилась на Тасю с Витей Ира. – На пляж собирайтесь. Чтобы я вас не видела!
– Мама, мама, а знаешь, что мне бабушка их сказала? А тетя Ира меня выгнала! – стал ябедничать Кирюша.
– Ой, сейчас Наташа придет скандалить, – сказала Соня с ужасом.
– Не придет. Испугается. А если и придет – мы ее интеллектом задавим, – пообещала Ира.
– Из этого мальчика не выйдет ничего хорошего, – заявила Марина Михайловна. – Тяжело им в школе придется. Ой, тяжело. Она с ним еще наплачется. Это я как педагог говорю.
– Да ладно вам, пусть живут, как хотят, – сказала Антонина.
– Нет, Тонечка, раньше лучше было. Школа и семья шли рука об руку. Мы растили приличных людей. Это сейчас – частные школы, нельзя замечания делать, нельзя ломать психику ребенка. А вседозволенность – пожалуйста, а никакого уважения к преподавателю – сколько хочешь. Они думают – все купить можно. Заплатил школе – и можешь ноги об учителя вытирать. Нет, у меня таких родителей не было. И дети себя вести умели. Мой класс любимый, помню, подарил на День учителя вазу хрустальную. Так я эту вазу заставила их вернуть в магазин и отдать деньги родителям. Я им тогда сказала: «Выучитесь, поступите в институт, будете работать и с первой зарплаты, честной, своей, купите мне одну розу. Только такой подарок приму». И что вы думаете? Десять лет прошло, и вдруг они приходят ко мне домой – весь класс – и каждый держит в руках по розе. Вот это я понимаю. Я и пионервожатой работала, с детьми в походы ходила… Так в наше время такого Кирюшу быстро бы на место поставили. А песни какие были! А стихи!
Марина Михайловна запела песню о Сталине и пионерах.
– Я такой песни не знаю, – сказала Ира.
– А ее потом запретили – из-за Сталина. А песня-то – замечательная. Слова там очень правильные. Вот послушайте второй куплет.
Марина Михайловна спела второй куплет и зашла на припев. Дети выбежали на веранду и тоже слушали.
– Дети, запевайте «Катюшу»! – взмахнула руками, как дирижер, бабуля.
Дети послушно затянули «Расцветали яблони и груши».
Соня видела, что около калитки Наташа выслушивает жалобы Кирюши и хочет войти к ним. Она уже толкнула дверь, но, услышав дружное хоровое пение, схватила сына за руку и поволокла его по дороге.
Марина Михайловна построила детей парами и повела на пляж. Она хотела, чтобы они по дороге говорили речевку, но никто не знал слов. Марина Михайловна пообещала им потом написать.
– Ну что делать будем? Тоже на пляж? – спросила Соня.
– Или попьем кофейку? – предложила Ира, постучав по горлу.
– Ир, я не могу больше. Я в Москве не пью в таких количествах. Я вообще не пью, – испугалась Соня.
– Никто не пьет. Я тоже за рулем все время. Тут, Софка, воздух другой и, так сказать, сопутствующие обстоятельства. Тут нельзя не пить. Мы с ума сойдем, – совершенно серьезно заметила Ира.
– Девочки, я уже коньячок достала. Давайте по чуть-чуть! – позвала из дома Антонина.
– Вот это я понимаю! – одобрила Ира.
Соня тяжело вздохнула и пошла в дом.
Они выпили и на пляж пришли уже в хорошем настроении. Соня, почувствовав себя бодрой и готовой к подвигам, побежала играть с детьми в мяч. Правда, падала часто.
С ними играл и Кирюша – одетый в спортивную форму, в носках и шлепках. Соне даже показалось, что мальчик-то не такой уж плохой. Ира уплыла к горизонту. Антонина поплыла с ней «на всякий случай» – все-таки выпили.
– Тонь, ты меня не спасешь, – сказала Ира. – Ты сама нетрезвая.
– Тогда надо взять кого-нибудь третьего, – предложила Антонина.
– Софка отпадает… О, надо Марину Михайловну взять, – высказала идею Ира. – Марина Михайловна, поплыли с нами. Наперегонки.
