Домик лесника - [10]

Боль в сердце не отпускала, кажется, она даже усилилась.

Он отошел от окна, достал новую сигарету, закурил снова, нервно заходил по кухне из угла в угол. Беспокойство не покидало его с самого утра, с тех пор, как его бывшая жена, сын и племянница уехали в гости. Этот Николай — новый муж Ларисы — водитель опытный, дорога для него хорошо знакома…. Да и выходной сегодня, машин мало. Но почему так болит сердце, словно от предчувствия чего-то неотвратимого и очень страшного?

У финансиста и художника Александра Слемзона такое было уже не в первый раз…. Как и тогда, весной, когда тяжело заболела мать; в тот день, когда она умерла, у него тоже весь день были дурные предчувствия. Неужели и сегодня интуиция его не обманывает? Неужели в дороге что-то случилось? А ведь в машине — Антон.

Сын….

Александр Александрович ненадолго остановился перед окном, задумчиво проводил взглядом, как незримо истаивает в квадратном проеме форточки слабый сигаретный дымок. «Вот и жизнь так….» — почему-то подумалось ему.

В комнате пронзительно зазвонил телефон. Александр Александрович вздрогнул, как от выстрела, не глядя, бросил окурок в пепельницу, энергично толкнул кухонную дверь, решительно взялся за трубку.

— Что случилось? — Это были первые слова, которые услышал его невидимый собеседник. Звонил… Антон.

— Папа, мы разбились! — Говорил очень взволновано, почти кричал в трубку сын Александра.

— Стоп! Успокойся! — скомандовал ему его отец. — Рассказывай, что произошло!

— Папа, мы разбились на машине. Недалеко от Большой Мурты. Мама стала ругаться на дядю Колю, он стал нервничать, дергать руль…. Асфальт мокрый… Машину занесло… Вынесло на «встречку»…. Там — «Волга»…. Дядя Коля погиб сразу, мама живая, я — тоже. Лена — в очень тяжелом состоянии. Всех пока отвезли в Большую Мурту, в больницу. Лена в реанимации….

— Ты как? — едва успев перевести дух, стараясь говорить как можно спокойнее, спросил финансовый гений.

— Меня от удара выбросило из машины через заднее стекло. Немного ударился об асфальт. А так — ничего. Одни царапины.

Александр тяжело выдохнул, трижды наотмашь перекрестился.

— Вот что! Ты сейчас где?

— В больнице! В Большой Мурте!

— Будь там! Я скоро приеду!

Он подошел к окну, мельком глянул вниз на белую «Тойоту», еще утром забранную со стоянки, ткнул в кнопочку брелока сигнализации, заводя машину….

Финансист быстро накинул на себя куртку, похлопал по карманам, проверяя, на месте ли водительское удостоверение и сигареты, толкнул дверь из квартиры….

— Блин! Самое главное забыл! — Негромко чертыхнулся он, возвращаясь обратно. В квартире он открыл дверку сейфа, вмурованного в стену, не глядя, выгреб из него все, что там имелось. Сколько сегодня понадобится денег на леченье, точно сказать не смог бы никто.

…Он даже не заметил, как проскочил Красноярск — в выходной день на этом участке краевой дороги машин всегда было немного. За микрорайоном Солнечный он вдруг понял, что давно не курил. Достал из высокой синене-белой пачки «Парламента» сигарету, чиркнул зажигалкой. Нас долю секунды задержал взгляд на ее огоньке.

— Да, брат! — раздался его негромкий голос, обращенный к самому себе. — А руки-то все равно дрожат!

Антон выбежал на крыльцо, едва завидев машину отца, въезжавшую во двор больницы районного центра Большая Мурта.

Финансист бегло осмотрел сына. Несколько царапин на лице уже подсохли. На руках сына тоже имелось несколько повреждений, но в целом все было так, как и говорил по телефону Антон. Единственное, что пострадало по-настоящему — это куртка подростка. Она спасла Антона во время удара о поверхность дороги, но разорвалась в нескольких местах. Носить ее больше было нельзя.

Александр Александрович выпотрошил карманы одежды сына, без сожаления выбросил то, что осталось от его кожаной куртки в большой квадратный, покрытый окалиной железный бачок, стоявший прямо во дворе районной больницы, накинул на плечи подростку свою.

— Ну, показывай, где здесь реанимация! — сказал он Антону.

Дежурный врач непосредственно в реанимационное отделение Александра не пустил, пригласил к себе в кабинет, предварительно уточнив, кем ему приходятся пострадавшие в автомобильной аварии люди.

Место это, напротив Большой Мурты, на трассе Красноярск — Енисейск, примерно в ста километрах от краевого центра, каждый год, с завидным постоянством выдавало очередной «урожай» смертей. Редкий месяц не проходил, чтобы на небольшом сравнительно участке достаточно ровного шоссе не гибли люди. В чем причина — не знал никто. Может, дело было в перепаде высот, когда поднимающаяся на очередной взгорок машина попросту не могла быть замечена из другого транспортного средства, движущегося навстречу; может, к этому моменту — то есть через примерно час после того, как люди покидали Красноярск, — у них притуплялась бдительность….. Но факт оставался фактом — люди из года в год погибали, и погибали на практически одном и том же месте шоссе; и конца этим смертям не было видно. Так как никто так и не смог понять, в чем причина такого количества пострадавших.

Нельзя было сказать, что в районной больнице Большой Мурты привыкли к такому положению вещей — а уцелевших в страшных авариях людей прежде всего везли именно сюда, как к ближайшему месту, где пострадавшим могли оказать помощь, — но у местного медицинского персонала попросту не было иного выхода, потому что не оказать немедленную помощь человеку — не только тяжкий грех, но и нарушение клятвы Гиппократа. Разумеется, у красноярских эскулапов возможностей для оказания экстренной помощи было намного больше, но часто ситуация была такой, что счет шел не на минуты — на секунды. Поэтому всех пострадавших, которые могли не пережить дорогу до Красноярска, везли сюда.