Домашняя дипломатия, или Как установить отношения между родителями и детьми - [55]

В общем, ясно одно: представление об успехе с того сентиментального времени не изменилось. В принципе. И сегодня престижно быть богатым или хотя бы жить в достатке. И кажется: все равно, что для этого человек делает — безбожно повышает налоги народу или продает себя замуж. Со стороны такие мелкие детали неразличимы. А при непосредственном контакте – очень даже различимы. Они–то, собственно, и формируют самоощущение человека. И поэтому представителям кланов О’Беспардонненов–Маклюбвиобилленов счастья не видать, ведь их самоощущение непременно будет подпорчено если не внутренним осознанием своей продажности, то, по крайней мере, внутренним запретом на это осознание. Если сознание покорной дщери/отпрыска вытесняет, не пропускает на поверхность негативное ощущение, придумывает для него всяческие маскировки, то в результате может развиться депрессия, невроз или даже психоз. Так что родительская тирания ломает личность ребенка, даже если оправдана тем, что «мы желаем (или желали) ему добра». А между тем и родительское сознание умело прячет негативные аспекты, выпячивая позитивные: зато мой ребенок не будет знать нужды, у него всегда будет кусок хлеба и крыша над головой, ничего нет хуже безденежья… Вот, собственно, и объяснение тиранству родителей – страх перед тем, что довелось испытать. Либо сам родитель, либо кто–то из близких и дорогих ему людей пережил то, чего хуже нет. И неважно, что именно: нищету, одиночество, алкоголизм, безвестность или еще какой–нибудь страшный ужас. Причина давления на ребенка — в устойчивых страхах, угнездившихся в родительском сознании.

Напоминаем: устойчивые страхи, в тяжелом случае превращающиеся в фобии, не поддаются лечению с помощью вышучивания: ну и ерунду же ты мелешь! Что ты вечно каркаешь, как ворон из стихотворения Эдгара По? Ну что мне грозит? Да какая голодная смерть, какой внезапный развод, какая смертельная болезнь? С чего бы это вдруг? Что, по–твоему, из–за мифических грядущих бед мне надо пойти работать в эту тошнотворную контору, потому что она, видите ли, стабильная? Или вступить в брак не с человеком, а с кошельком? Или всю жизнь бегать по врачам и работать на лекарства? Но оппонент не только не соглашается с вашим ироническим восприятием – наоборот, оно вызывает ответную волну агрессии: вот увидишь, все будет именно так, и ты вспомнишь, как тебя предупреждали, да поздно! Бог тебя накажет за насмешки над родителями! Кстати, подобная спонтанная реакция – всего–навсего истерика. Истерика зачастую возникает как следствие распущенности человека, накрутившего себя ради психологической разрядки[68].

Если конфликт со старшим поколением не является вашей целью, попробуйте принять во внимание разницу между вами и родителями.

Честно говоря, эта разница может корениться в чем угодно: в возрасте, в социальном положении, в психологических особенностях… Естественно, просчитать если не все, то большинство вариантов развития отношений можно лишь в конкретной ситуации, зная исходные данные. И это не настолько трудно, насколько кажется. Надо просто поставить перед собой такую задачу и всячески избегать соблазна, выражаясь метафорически, сорваться в свободный полет над пустошами неконструктивной критики.

Это только со стороны кажется: подобный бейс–джампинг[69] есть высшее выражение свободы. Изнутри рано или поздно осознаешь: всяческие полеты, включая свободный, пилотируемый или психологический, должны проводиться после точных расчетов и прогнозов. И никаких импровизаций! Пустить ситуацию на самотек, спровоцировать агрессию, а потом разжигать и разжигать скандал – плохой выбор. И ведет он в тупик. Психологическая разрядка в форме истерики или страха – своеобразный запуск ядерной реакции. Вы бушуете, родители лютуют, ваши общие друзья и родственника делятся на два лагеря… Нет, это не решение проблемы. Поэтому ведите себя как взрослый человек, а не как малолетний истероид, который не столько добивается своего, сколько разряжается в окружающих.

Кстати, и подход к потребностям у каждого поколения свой. Тем более, что с возрастом само наше отношение к желаниям меняется. Например, в детстве–отрочестве–юности на желания возлагаешь массу надежд: вроде как на Санта–Клауса, который непременно в своей час заявится с подарками повсеместно — и в квартиру без камина[70], и в южное полушарие, и к шалуну, и даже к довольно большому шалуну… В общем, загадай – и жди, пока исполнится. Потому что исполнится непременно. Чем старше становишься, тем меньше уверенности в обязательном приходе Санта–Клауса с соответствующим подарком. Ни хорошее поведение, ни жалобные письма в Лапландию – ничто не дает гарантии на своевременную «сбычу мечт». Утеря веры в Санта–Клауса заставляет человека самому браться за работу по воплощению и достижению. Он все более четко определяет свои возможности: это я потяну, а это – вряд ли… И соответственно, сокращается количество желаний и «мечт». Индивид начинает осознавать свой потолок. Что, вероятно, служит на пользу его самореализации.

Но самое трудное – это последний этап взросления мечтателя. Тогда постепенно начинаешь понимать — не зря на Востоке существует пословица: «Молись, чтобы Аллах не исполнил твоей молитвы». Как ни странно, в