Домашний очаг Амелии Грей - [71]

– Весьма необычный рисунок. – Он провел пальцем по узору из желудей, который вился по дереву. – Но красивый.

Он также починил ступени, через которые я привычно перепрыгивала, чтобы они не подломились подо мной.

– Я подумывала о том, чтобы покрыть лестницу ковром, – сказала я, – но она очень мило выглядит, не так ли?

– Я бы оставил как есть, – ответил плотник. Но это только мое мнение. Мне нравится традиционный стиль. Жена говорит, что я старый зануда. – Он засмеялся.

Мы спустились в гостиную, где он последние несколько дней трудился над оконными рамами.

– Заменил почти все, – сказал он. – Обычно я люблю сохранить хотя бы часть старого дерева, но, боюсь, ваши слишком уж сгнили. Думаю, теперь вся комната выглядит совсем иначе.

Я окинула взглядом гостиную – нашу гостиную. Ее было не узнать, так сильно она изменилась с того дня, когда мы с Джеком сюда переехали. Тогда в ней было полно барахла миссис Макгуайр. Теперь чистые окна сверкали, и новенькие деревянные рамы идеально соответствовали стилю коттеджа. Пол был готов, и можно было стелить ковер. Я уже присмотрела в магазине один, цвета овсянки.

Подойдя к окну, я залюбовалась рамами. Дерево было идеально подобрано по цвету.

– Просто великолепно, – восхитилась я. – Как раз то, о чем мы мечтали. Спасибо вам.

В тот же день, несколько позже, я красила стены в холле, когда зазвонил телефон. Не снимая заляпанного краской рабочего халата, я направилась на кухню, чтобы ответить.

– Амелия! – Голос папы был теплым и игривым. Обычно я реагировала инстинктивно: лицо расплывалось в улыбке и появлялось уютное ощущение близости. Но сегодня не произошло ничего подобного. Я просто оцепенела.

– Привет, папа.

– Привет, дорогая. Как дела? Как поживает твоя сестра в военном лагере для новобранцев? – спросил он, и в голосе его слышался смех.

– Хорошо, – ответила я и не стала ничего рассказывать. Я вдруг поняла, что теперь мои симпатии не на стороне отца. – Сегодня она помогает на ферме у друзей.

– Просто ушам своим не верю! Как тебе удалось этого добиться? Под наркозом? С помощью хлороформа?

– На самом деле она много помогла с коттеджем. Мне кажется, папа, что она немного повзрослела.

– Ты так думаешь? А вот мы ничего такого не замечали.

– Она становится более ответственной, – продолжала я. – Конечно, не все еще идеально, но ведь ей всего шестнадцать.

– Мирабель неплохая. Но спасибо, что ты дала нам передохнуть. Она действительно давала нам прикурить!

– Папа, – начала я, собрав всю решимость. Эмоции, которые накопились за много дней, захлестнули меня сейчас, когда я услышала голос отца. – Я хочу поговорить с тобой кое о чем.

– Конечно. Но нет никакой необходимости быть такой серьезной, солнышко.

– Может быть, и есть.

– Ладно, давай, выкладывай.

– Дочери существуют не для того, чтобы их то подбирали, то бросали, когда это тебе удобно. Это касается и Мирабель, и меня.

– В чем дело, Амелия? О чем ты говоришь?

Я глубоко вздохнула и постаралась, чтобы мой голос не дрожал.

– Скажем так, я просто очнулась.

– Тебе что-нибудь сказала твоя мама?

– Нет. Вообще-то ты должен быть ей благодарен, она никогда не сказала о тебе дурного слова.

На другом конце линии возникла затянувшаяся пауза. Это случилось впервые в разговоре с папой.

– Мне жаль, что ты испытываешь подобные чувства, Амелия. Я всегда старался уделять тебе внимание, хотя порой это нелегко, когда живешь так далеко. Но ты всегда желанный гость, ты же знаешь. Я стараюсь делать тебе подарки, чтобы показать, что я тебя люблю.

– Мне не нужны драгоценности, и мне не нужны пустые обещания. Хватит. Мне нужна от тебя честность.

– Я всегда был с тобой честен, дорогая.

– В самом деле? – Мой тон сделался слегка язвительным. – Действительно, честен?

Он снова замолчал.

– Из-за чего весь этот шум? Все совершают ошибки, солнышко. Я же не могу исправить то, что сделал не так.

– Да, не можешь, я понимаю. Я люблю тебя, папа, и то, что произошло с мамой, уже в прошлом. Но мне нужно, чтобы у нас с тобой все изменилось – здесь и сейчас.

– Амелия, так чего же ты хочешь?

– Я всегда тебя уважала, а теперь мне нужно, чтобы ты уважал меня. И я хочу начать с того долга. Мне не нужны пустые обещания. Мы с Джеком одолжили тебе деньги, и теперь они нам нужны. Когда ты сможешь их вернуть?

– Это сложный вопрос, – замялся он. – Я посмотрю, что можно сделать.

– Мне нужна точная дата.

Я услышала глубокий вздох.

– Конечно, – наконец вымолвил он. – К Рождеству. К тому времени я переведу их на ваш счет в банке.

– Ты клянешься?

– Да. На этот раз я тебя не подведу, – пообещал он.

– Прекрасно. Я тебе верю, – сказала я.

– Хорошо. Пока, Амелия.

Попрощавшись с папой, я разъединилась и отложила телефон в сторону.

Я с облегчением вздохнула, и мое лицо медленно расплылось в улыбке. Я это сделала! Наконец-то я это сделала! И с этого момента я буду держать все под контролем.

Ровно в шесть я услышала стук дверного молотка и спустилась в холл.

Мирабель стояла на пороге с каким-то седобородым мужчиной, которого я смутно помнила. Когда-то я видела его в деревне.

– Привет! Вы, наверно, Фред, – обратилась я к нему, протягивая руку.

– Рад с вами познакомиться, – сказал Фред. – Но, если можно, я не стану обмениваться рукопожатием. – Он показал свои руки, покрытые грязью. – Спасибо, что одолжили нам на сегодня Мирабель. Она просто чудо!