Домашние правила - [52]

Честно говоря, я немного разочарован. Я рассчитывал, что полиция ухватится за оставленные мной подсказки. Но копы не нашли Джесс, так что мне нужно сделать следующий шаг.

Ее телефон до сих пор у меня в кармане. Я носил его с собой везде, хотя включал всего на пять минут. Детектив Мэтсон наверняка уже затребовал записи звонков Джесс; по ним определят моменты, когда я звонил ей домой, чтобы послушать ее голос на автоответчике, но решат, что это делала она сама.

Он, вероятно, пытался найти ее по GPS; теперь почти все телефоны оснащены этой системой, к которой имеет доступ ФБР: с помощью компьютерной программы они могут запеленговать включенный телефон и определить его местонахождение с точностью до нескольких метров. Впервые это было использовано в работе служб спасения при ответах на звонки по номеру 911. Как только диспетчер снимает трубку, начинается поиск местоположения звонящего на случай, если потребуется выезд пожарных или «скорой».

Я решаю облегчить им задачу. Сажусь рядом с Джесс, чтобы наши плечи соприкасались.

– Лучшего друга, чем ты, у меня никогда не было, – говорю я ей. – Мне очень жаль, что так случилось.

Она, конечно, не отвечает. Не могу сказать, нет ее больше или осталось только тело, а то, что делало Джесс Джесс, куда-то подевалось. Это вызывает воспоминания о моем последнем срыве – о комнате без окон, без дверей, о стране, где никто не разговаривает друг с другом, о фортепиано с одними черными клавишами. Может, потому погребальные песни всегда такие грустные; оказаться по другую сторону от мертвеца – это примерно то же самое, что иметь синдром Аспергера.

Невыносимо просто стоять и смотреть. Ничего мне не хотелось бы больше, чем увидеть, как съехались со всех сторон все полицейские силы, чтобы спасти Джесс. Но это было бы слишком рискованно, а потому я просто сяду на велосипед, вернусь домой и улягусь в свою постель тихо и мирно, пока не поднялись на заре нового дня солнце или моя мама.

Но сперва я включаю ее розовую «Моторолу». Такое чувство, что мне нужно прочесть что-то – благодарственную речь или молитву.

– Позвоните родителям, – наконец говорю я, набираю 911 и кладу телефон на камень рядом с Джесс.

Слышу из крошечного динамика голос женщины-диспетчера.

– Что случилось? – говорит она. – Алло? Вы меня слышите?

Я на половине пути через лес, когда вижу вдалеке, на шоссе 115, мигающие огни, и всю дорогу домой улыбаюсь сам себе.

Дело 4 Что-то рыбное

Стелла Никелл любила тропических рыб. Она мечтала открыть собственный магазин.

Стелла Никелл не любила своего мужа, которого отравила в 1986 году капсулами экседрина, приправленного цианидом, чтобы получить выплату по его полису страхования жизни.

Сперва она попробовала отравить Брюса Никелла болиголовом и наперстянкой, но ни то ни другое не сработало. Для того чтобы замести следы, она подкинула несколько упаковок отравленного экседрина в разные магазины, что привело к смерти Сью Сноу, которой не посчастливилось купить одну из них. Производители лекарства опубликовали номер партии товара, чтобы предупредить покупателей, после чего на свет и вышла Стелла Никелл с заявлением, что у нее есть два пузырька с испорченными пилюлями, купленные в двух разных магазинах. Это казалось невероятным, так как из тысяч упаковок, проверенных в том регионе, только в пяти были обнаружены отравленные капсулы. Каковы шансы на то, что Стелла приобретет две из них?

Изучая капсулы с экседрином, эксперты из лаборатории ФБР обнаружили существенно важную деталь: к цианиду были подмешаны какие-то зеленые кристаллы. Оказалось, что это уничтожитель водорослей, используемый в аквариумах. У Стеллы Никелл был аквариум, и она покупала уничтожитель водорослей в местном зоомагазине. Согласно полицейскому отчету, Стелла растолкла несколько таблеток этого средства для своей любимой рыбки в миске, которую потом использовала для подмешивания цианида. Дочь Стеллы, живущая отдельно от родителей, впоследствии пришла в полицию и заявила, что ее мать много лет планировала убийство Брюса Никелла.

К слову о матери всех головных болей.

Рич

Иногда я просто чертовски опаздываю.

В прошлом году тринадцатилетняя девушка по имени Грейси Чивер наутро после Рождества не спустилась вниз из своей комнаты. Ее нашли повесившейся на перекладине для одежды в шкафу. Когда я приехал на место с криминалистами, которые принялись фотографировать комнату Грейси, то сразу заметил, какой в ней царил беспорядок: стопка грязных мисок от хлопьев, на полу валяются бумаги и грязная одежда, – видно, никто не просил эту девочку убираться в комнате. Я пролистал ее дневники и узнал, что Грейси была из тех, кто любит поработать над собой лезвием бритвы; Грейси ненавидела себя и свою жизнь; Грейси не любила свое лицо, считала себя толстой и вела учет каждой съеденной в нарушение диеты крупинке. А потом на одной странице: «Я скучаю по маме». Я спросил одного из патрульных полицейских: «Ее мать умерла?» И услышал в ответ: «Нет, она на кухне».

Грейси была старшей из двоих детей. У ее младшей сестры был синдром Дауна, и мать жила ради этого ребенка. Она учила девочку на дому, занималась с ней гимнастикой на мате в гостиной. И пока мать изображала из себя святую, отец приставал к Грейси.