Дома - [45]

— Надо закончить схему многочастотного ретранслятора, я примерно половину сделал. Еще неделя, максимум десять дней.

Соня порылась в бумагах на столе, нашла серую книжечку-расписание Космического агентства ООН и быстро пролистала.

— Ага, вот! Челнок на Орбитальную станцию отправляется двадцатого марта. Я сейчас же закажу место для вас.

— Прекрасно!

На самом деле прекрасно: как раз об этом челноке говорила Сара. Ян должен был попасть именно на него, чтобы все состыковалось.

Снова взявшись за работу, Ян стал насвистывать «Паситесь мирно, милые овечки». До чего же славная песенка!.. До него не сразу дошла ирония совпадения: название песенки и его нынешние обстоятельства. Мирно пастись он больше не собирался — и был счастлив. С самого начала слежки он вел себя слишком осторожно, словно по стеклу ходил. Больше этого не будет. Появление Сары положило конец периоду беспредметного страха. Он не откажется от своего дела лишь потому, что за ним следят. Он будет не только сотрудничать с Сопротивлением, но еще и собственное сопротивление организует. Ведь он специалист по микросхемам — интересно, чем могут похвастаться его коллеги из Безопасности.

До сих пор все его попытки были безуспешны. Он купил новую записную книжку взамен «расклеившейся», потом получил новое удостоверение личности взамен «испорченного по неосторожности»… Сегодня подошла очередь авторучки, которую Лиз подарила ему на Рождество. С этой золотой авторучкой он почти не расставался — прекрасное место для «клопа». Сейчас она была у него в рукаве; он засунул ее туда, когда был совершенно уверен, что ни одно оптическое устройство за ним не следит. Вот сейчас он попробует ее разобрать.

Быстрая инструментальная проверка рабочего места показала, что здесь пока «клопов» нет. Как только Ян начал свою нелегальную программу исследований, то сразу выяснилось, что электронный микроскоп и все электронные приборы оборудованы дополнительными выводами, связанными с небольшим передатчиком. После этого он стал пользоваться только оптическим микроскопом и позаботился, чтобы на передатчик нечаянно попало 4000 вольт. Передатчик исчез, и его до сих пор не заменили.

Раскидать ручку было делом несложным, и Ян внимательно рассмотрел под микроскопом все детали. Ничего. А обнаженный металлический корпус казался слишком тонким, чтобы можно было спрятать хоть что-нибудь внутри его стенки. На всякий случай Ян дал на корпус несколько вольт и облучил его, чтобы обнаружить печатную схему, если таковая присутствует, — ничего не оказалось. Он уже начал было собирать ручку, когда сообразил, что не заглянул в чернильный резервуар.

Пришлось повозиться, но старание окупилось. Пальцы были замараны чернилами, зато Ян катал по столу крошечный цилиндрик. Толщиной с рисовое зернышко, а длиной вдвое больше. Он расчленил цилиндрик с помощью микроманипуляторов и восхитился тонкостью работы. Половину объема занимал источник питания. Учитывая мизерность потребляемого тока, его должно было хватить и на полгода. В качестве мембраны микрофона использовалась вся поверхность чернильной капсулы, очень остроумно. Различающие контуры не обращали внимания на случайные шумы и включали прибор на запись только при звуке человеческого голоса. Запись на молекулярном уровне. Цепь передачи включается определенной командой на определенной частоте и передает весь записанный материал с огромной скоростью. На это была затрачена масса работы — единственно затем, чтобы его подслушивать. Обычная история: эта прекрасная техника тоже применялась во зло, как и многое другое. Ян подумал, что ручка могла быть заряжена еще до того, как Лиз ее отдала ему. Тергуд-Смиту было бы очень легко это организовать. Она и ему подарила такую же, он мог просто подменить одну на другую.

И тут у Яна мелькнула замечательная мысль. В этом, конечно, есть что-то от бравады — но он все равно это сделает, как бы оно ни обернулось после. Он склонился над «клопиком» и аккуратно отрезал от передатчика считывающий элемент. Приятная работа. Сделав все, что хотел, он распрямился и потянулся. А потом позвонил сестре.

— Лиз, у меня великолепная новость. Я лечу на Луну!

— А я думала, ты меня поблагодарить хочешь за то, что позвала в гости прелестную маленькую ирландку.

— Конечно, это тоже! Я тебе все про нее расскажу, когда увидимся. Но ты меня слышала? Я лечу на Луну!

— Слышала, Ян, слышала. Но разве туда не летают постоянно?

— Конечно, летают. Но разве тебе самой никогда не хотелось?

— Не особенно. Как я себе представляю, там должно быть холодновато.

— Это верно, особенно без скафандра. Но я вообще-то не на саму Луну, а на сателлит. По-моему, это важно, и Смитти тоже наверняка так думает, поэтому я и хочу вам все рассказать. Я вас вытащу сегодня на обед, на торжественный.

— Очень трогательно! Но невозможно. Мы приглашены на прием.

— Ну тогда выпьем у вас. Я на этом сэкономлю. Шесть часов устраивает?

— Как скажешь. Но почему такая спешка?

— Просто детский восторг. В шесть увидимся, да?

* * *

Тергуд-Смит возвращался домой не раньше семи, а Элизабет не проявила особого интереса к сателлитам и к его космическому рейсу, а потому — когда тема Орлы была исчерпана — Ян занялся приготовлением коктейлей. Новый рецепт назывался «Долина смерти». Как объяснил бармен, это напиток горячий, сухой и убийственный — и почти все табаско остается для леди. Тэргуд-Смит быстро вошел, скривил губы над коктейлем и вполуха выслушал новость о сателлитах. Для него, конечно, это была не новость, раз он получал протоколы надзора. Ян увязался за ним, и ему не стоило ни малейшего труда подменить золотую авторучку, когда зять переодевал пиджак.