Что ж, я убежденная эгоистка, не желающая достойно и с полагающейся гордостью умирать с голоду и прозябать. Матриарх рассказывала, дескать, в девятнадцатом веке они с сестрами замазывали потертости на обуви чернилами и многажды перешивали платья, но содержали штат прислуги и не прикасались к фамильным драгоценностям. А я считаю глупым унизывать пальцы перстнями, когда живот сводит и обувь просит каши. Боюсь у наших поколений разные жизненные ценности.
– Если им дорога честь, пусть платят.
Я покачала головой.
– Только за мои похороны, и то весьма скромные. Тетушка наймет убийцу, если это позволит сэкономить на семенных обедах. Ей кажется, я непозволительно много ем.
– Поверить тебе, так она просто Скрудж.
Скрудж по сравнению с моей тетей вылитый рождественский гном, щедрый и добродушный. Такая воспитанная, благообразная дама, а только и ждет случая напомнить о семейной поддержке и попросить денег. В последний раз у меня хватило наглости спросить, где была эта хваленая семейная поддержка, когда я зарабатывала на жизнь, смывая жир с посуды во второсортной забегаловке.
– Не то слово. Если бы не Ян, я бы сейчас поднималась по карьерной лестнице в какой-нибудь закусочной.
– Брось, тебе бы помог кто-то другой, – спокойно возразила Елена, относившаяся к главе йорт с куда меньшим пиететом. – Вас слишком мало, чтобы разбазаривать ценный генетический материал.
Нас почти пять тысяч – при желании вполне можно обойтись без одной строптивой особы. Иногда личная неприязнь довлеет над такими абстрактными понятиями как вымирание и упадок.
– Ян не фея-крестная, но его помощь оказалась кстати. В те времена меня бы не пустили даже на порог приличного дома, что уж говорить о работе в управлении. Только благодаря его протекции я смогла благополучно сдать последний экзамен – меня должны были отсеять просто из принципа. И все что у меня сейчас есть – квартира, работа, средства к существованию… всем я обязана ему.
– Давай уточним: у тебя нет ничего кроме съемной квартиры и низко оплачиваемой работы с ненормированным графиком. Когда ты в последний раз выбиралась в клуб? Знакомилась с нормальным мужиком? Ты хоть помнишь, когда у тебя последний раз был секс?
Истинно так – не помню. Не помню даже, был ли у меня вчера обед.
Я как-то подсчитала: на личную жизнь остается не больше шести минут в день. За шесть минут свободного времени даже оргазма не получить. Вот не умеет я впадать в экстаз от одного взгляда, этому йорт не учат. Хотя дамы из редакций женских журналов могут со мной поспорить. У идеальных женщин все идеально: прическа, костюм, дом… и они удовлетворяют свои потребности легко, непринужденно и за то время что их мужчина может позволить потратить на нее. Какая жалость, что я никоем образом ни идеальна. И мужчины у меня нет.
Мне хотелось ответить ведьме весело и остроумно, но ничего подходящего в голову не приходило. А потом пришло сообщение от шефа с лаконичным «труп, «Райский уголок». Я стиснула зубы – еще одна вероломно отнятая жизнь. Кто на этот раз? Преуспевающий менеджер или красивая молодая администраторша?
Аналогичное распоряжение получила и Елена, вероятно уже сотню раз проклявшая согласие стать у нас консультантом. Она не в таком строгом подчинении как я, но приезжать на вызовы немедленно было желательно. Работать на йорт почти тоже, что заключить сделку с дьяволом. Только проценты меньше.
«Райский уголок» оказался благоустроенным пансионатом с огромным бассейном, рестораном, полем для гольфа и идеально вышколенным персоналом – уровень комфорта, который еще не скоро будет мне по карману. К пансионату примыкал гектар ухоженных насаждений с живописными гротами, ручейками и беседками. Труп посреди этой красоты смотрелся как тухлая рыба на праздничном столе.
Пока я пыталась пройти на территорию «Райского уголка», управляющий истерично заламывал руки, твердя о потери репутации и необдуманном решении хозяина вложить деньги в заведение расположенное на этой стороне реки. Охрана медлила, демонстрируя неуместную самоуверенность: я бы на их месте тряслась от страха как осиновый листок. В конце концов, у них объекте убили человека. Видимо мой старенький автомобиль не внушал доверия и категорически опровергал образ уверенного, успешного оперативника больше соответствуя имиджу мелкой сошки. Почему-то моя машина на всех производит одинаковое впечатление. Снобы.
Когда истерика управляющего поутихла – никогда не понимала эту излишнюю человеческую эмоциональность, – он внял моим доводам, и трижды осмотрев удостоверение, распорядился нас пропустить и даже проводить на место преступления. Сопровождающие я подозреваю, должны были оградить отдыхающих от случайной встречи с нами.
– Где носит эту ведьму, когда она так нужна? – ярился один из полицейских. – Еще полчаса и я опоздаю на свадьбу лучшего друга! За что этим бездельницам платят?
Елена вышла из машины, и полицейский заткнулся, оборвав гневную тираду на полуслове. Полы не застегнутого пальто трепетали крыльями гигантской птицы, пока ведьма чертила руны на пронизывающем до костей ветру. Узкий ритуальный клинок звенел от силы, жухлая листва вокруг покрылась изморосью. Тишина и холод, будто дыхание Нифльхейма снизошло на нас.
