Дом Воды и Воздуха - [13]

Елена корила себя, сравнивая с «дрянной практиканткой», впервые вызвавшей демона и не удержавшей над ним власть. Что-то мне подсказывало: будь на месте Елены какая-нибудь практикантка, ее бы уже опознавали в морге безутешные родственники. Или окажись на месте рыжего варвара другой демон. Судя по моему опыту общения с мужчинами – любыми мужчинами, вид в этом деле не слишком важен, – ему от ведьмы что-то требовалось. Иначе бы он не играл в салочки. Будь Елена не столь напугана, а демон чуть-чуть сообразительнее мы бы уже знали что.

– Подвал разгромлен, все, что можно разбить – разбито. А в коридоре дыра размером с концертный рояль.

Елена на ходу застегнула пальто и натянула перчатки, поморщившись, когда ткань коснулась исцарапанного запястья. Ее прагматичный ум наверняка просчитывал сумму убытков.

– Он чуть не достал меня на лужайке перед домом. Ты бы видела лицо соседского мальчугана – я думала, он леденец вместе с палочкой проглотит, когда демон поволок меня в подвал. Что подумают обо мне его родители?

– В самом крайнем случае решат – новый приятель соседки шалунишка и большой любитель ролевых игр. Ну, или можешь сказать, это был грабитель. Как по мне, пока демона не изгонишь история с бой-френдом предпочтительнее.

– А ведь такой приличный район. Представляешь, что эти порядочные домохозяйки будут говорить, собираясь за вечерним чаем?

– Не представляю. Никогда не пила чай с порядочными домохозяйками.

Елена вздохнула, убрала упавшую на лоб светлую прядь.

– Теперь еще этот прихвостень мохнатый. Вечно околачивается рядом, вынюхивает что-то. Его, наверное, Ян послал. Вот будет здорово, когда он узнает о бесконтрольно разливающем по городу демоне. Не стоило пить вино накануне вызова. Боги, я закончу дни на костре, – ведьма была скорее раздосадована, чем напугана или опечалена. Она слишком чувствительна, когда дело касается профессиональных способностей.

– Не волнуйся.

– Не волноваться? Да у меня сад похож на зону военных действий. И это отверстие в стене…совсем оно с благополучной жизнью не вяжется.

– Мало ли как оно появилось? Вдруг ты испепелила неугодного кавалера? Еще и досадуешь теперь, мол, вот сволочь, отправился на тот свет вместе с кирпичной кладкой?

– Как назло по делу вызвали на рассвете! Кровища эта и запах такой, будто в сельском сортире в июле собака издохла и дней пять там пролежала.

– Елена, тебе не противно такое говорить?

– Ты бы себя слышала, когда нервничаешь, – огрызнулась ведьма. – Помню, родственникам погибших от рук той безумной, пришлось психокоррекцию назначать. Что ты им сказала?

Родственникам еще повезло – они не видели, во что превратились тела. Хоронили в закрытых гробах, никому содержимое не показали. Мне эти обезображенные трупы снятся до сих пор. Как погода меняться собирается, так и мерещатся – открываешь дверь, а там лежат эти и скалятся. Зубы из пасти торчат как иголки на ежике. Не оттолкни меня шеф в сторону, и я бы там лежала. Только без головы.

– Если бы он хотел смерти, ты бы уже была мертва, – я попыталась успокоить ее.

– Откуда мне знать, может у демонов появилась хартия запрещающая убивать вызывающих? – она раздраженно дернула плечом. – Кстати, как прошел семейный ужин?

– Да как всегда. Все сильнее утверждаюсь в желание стать в следующей жизни дрожжевой бактерией. Отпочкуешься, когда время подойдет и все, никаких тебе чувств, родственников и житейских драм.

Мы остановились напротив трехэтажного дома. Его характеризовало единственное слово: ветхий. Ну, или два: очень ветхий. Казалось, он держится только на честном слове, или потому что втиснут между двумя относительно новыми особняками, подпирающими его как два дружка перепившего третьего. Стекла в большинстве окон отсутствовали, кое-где их заменяли листы фанеры, доски, тряпье; в трещины в стенах легко входил кулак тролля, входная дверь болталась на одной петле и в ней сквозила подозрительная дыра, будто кто-то пытался прорубить дерево.

Соседние дома выглядели на удивление прилично и даже мило, возле одного из них стояли два вазона с алиссумом, чьим мелким белым цветочкам был не страшен холодный ноябрьский ветер и сырость. Я пожалела о спрятанных в сумочку перчатках, на улице пальцы враз замерзли и покраснели.

Будь погибший двусущий родственником домовладелицы, я бы предположила, что кто-то пытается выкупить место и снести эту уродливую пародию на жилище. А размазанный сынок что-то вроде лошадиной головы в кровати. Но погибший только снимал комнатушку на чердаке, в стае был мелкой сошкой и мало кто знал, где он берет деньги. Не то чтобы они водились у него в достаточном количестве.

– Ненавижу осень, – Елена первой вошла в дряхлое нутро дома. – Вся гадость на свет ползет.

Позволю, не согласится – летом проблем ничуть не меньше. Вот взять хоть бы Техас: солнце, текила, знойные парни, красота одним словом, и мы, с Еленой обливающиеся потом охотимся за семейкой упырей. Твари облюбовали брошенный дом на окарине и совершали ночные вылазки, таская детей и стариков. Отвратительные создания. Кроме нас там был еще десяток ребят, но они переносили тяготы стойко и безропотно. Привыкли, наверное.