Дом в глухом лесу - [115]

Но сквайр уже не способен был ни удивляться, ни задавать вопросы. С безумным воплем он высвободился из захвата призрачных рук и, судорожно цепляясь за веревку, кое-как вскарабкался наверх, к бортику. Мистер Уинтермарч подхватил его и втянул наверх сквозь отверстие.

Оглушенный, измученный, обессиленный, весь в поту, Марк рухнул на землю, дрожа всем телом, словно в жестоком приступе озноба. Мистер Уинтермарч порывисто бросился к нему.

– Марк! Марк! Господи милосердный, ты в порядке?

С какой бы стати мистеру Виду Уинтермарчу обращаться к нему так фамильярно? Невзирая на невыносимое жжение в глазах, Марк попытался внимательнее разглядеть лицо арендатора Скайлингдена, поморгал, утер вспотевший лоб затянутой в перчатку рукой. Наконец, кое-как собравшись с мыслями, он осознал, что джентльмен, опустившийся на колени рядом с ним, его спаситель, этот темный силуэт на фоне света свечи – никакой не мистер Уинтермарч из Скайлингден-холла, как ему померещилось сначала, а всего-навсего Оливер, проживающий по адресу: Бакетс-Корт, Хаймаркет, Вороний Край.

– Дьяволы, – прошептал сквайр, хватая друга за плечо. – Дьяволы колодца!

– Надо запечатать его раз и навсегда, – твердо объявил Оливер. И, поспешно вскочив на ноги, поднял массивный осколок крышки и втиснул его в брешь. А затем, отвязав Маркову веревку от железных колец, крепко-накрепко примотал отбитый кусок к месту, не обращая ни малейшего внимания на слабые протесты сквайра.

– Когда я обнаружил, что Медник – в стойле, Забавник – в корзинке, а ты и еще одна лошадь как сквозь землю провалились, причем конюх ничего вразумительного по поводу отсутствия лошади сказать не может, я сразу понял, куда ты отправился, – промолвил Оливер, вновь опускаясь на колени рядом с другом. – По счастью, зануда Силла быстро меня утомил, я пошел искать тебя – и вот вам, пожалуйста! Как долго ты пробыл внизу?

Марк покачал головой. К вящему своему изумлению, он обнаружил, что горящая свеча, закрепленная на непромокаемой шапочке, сгинула неизвестно куда; должно быть, упала, пока он поспешно выбирался из колодца. По всей видимости, свеча эта уже у отца.

– Который час? – осведомился Марк, глухо кашляя.

– Половина шестого. Я так понимаю, ты сразу после завтрака уехал?

Сквайр кивнул.

– Ты был чертовски прав, старина Нолл, – объявил он, вновь задрожав всем телом. – Касательно голоса… настоящий он или поддельный, но меня обвели вокруг пальца… теперь делу не поможешь… Ты страх как проницателен, дружище.

– Не могу сказать, что это меня радует.

– Ты адски прав, да, но лишь отчасти.

– Что ты имеешь в виду?

– Мой отец, – прохрипел Марк, снова закашлявшись, – мой отец и в самом деле там, на дне. Я чувствовал его присутствие. Он о многом говорил со мною; а потом предостерег. Дьяволы, возможно, один раз меня одурачили и второй раз тоже… но помешать ему объясниться со мной не смогли. Мой отец… мой бедный отец, которого я так жестоко оговорил, – Марк горестно застонал, – мой отец – пленник там, на дне, и спасти его невозможно.

Глава 12 КТО ТАКОВ МИСТЕР УИНТЕРМАРЧ?

Над дубовой стойкой у пивного насоса трактирщика Нима в картежной комнате «Герба» кипели горячие дебаты. Распространился слух о недавней встрече мисс Черри Айвз с загадочным существом в ветвях сосны; и теперь люд бурно обсуждал, судил и рядил, кто это и что это может быть. Одни уверяли, что это – не кто иной, как тераторн, возможно, даже мистер Шейкер, джентльмен и скиталец небесных сфер; другие называли грифа, кондора, орла и даже журавля. Однако ж ни один из завсегдатаев-старожилов ни словом не упомянул про Скайлингденскую сову, что сама Черри сочла весьма странным: на взгляд девушки, именно она казалась наиболее вероятной кандидаткой. Впрочем, ни сторонники тераторна, ни сторонники кондора, ни представители других лагерей, ни даже сама Черри так и не смогли объяснить, каким образом птица обрела дар речи.

Ты говоришь, будто знаешь меня, подруга. Все они повернулись ко мне спиной! Так что никому пощады не будет.

По мнению Черри, на сообщение загадочного существа завсегдатаи трактира отреагировали не менее странно. Те, что постарше – старожилы деревни, все как один посвященные в ее великие тайны и, точно высокоученые профессора деревенского фольклора, не желающие делиться своими гипотезами ни с кем, кроме как с членами своей братии, да и то лишь в приватной беседе, – были замечены в том, что принялись ворчать и бурчать промеж себя и перекидываться многозначительными взглядами, без слов обмениваясь друг с другом самыми мрачными предположениями насчет того, кто таков загадочный шутник. Лицо трактирщика, обычно открытое и ясное, точно погожий день, омрачила зловещая тень. Но сколько бы Черри ни уговаривала и ни улещала отца и его избранный круг, те лишь отделывались ничего не значащими фразами; может, оно и к лучшему, ибо в сознании дочки трактирщика, этой «ходовой пружины» «Деревенского герба», уже составились несколько независимых версий.

В числе старожилов, собравшихся в картежной комнате, были мистер Тадуэй, деревенский бакалейщик, и мистер Линкот, кондитер, и мельник, его друг и соотечественник, и коротышка-аптекарь, мистер Кодди Бинкс, завзятый охотник. Был там и мистер Боттом, как всегда облаченный в выгоревшие черные одежды: устроившись в уголке наедине со своим грогом, он наблюдал и слушал, и прокручивал в уме все мыслимые и немыслимые подозрения, и с каждым глотком «нектара», похоже, чувствовал себя все беспокойнее и неуютнее.