Дом убийств - [9]
— Не зажигай! — шепнула она. — Меня могут увидеть снаружи… Рассказать моему отцу…
— Нет, — проговорил Серафен.
— О! Я — Роз Сепюлькр. Ты говоришь «Нет!» сейчас, но погоди!
Он почувствовал, что она положила ладонь ему на пояс, и рука ее медленно скользнула вниз. Она принялась ласкать его сквозь ткань. Серафен услышал ее шепот:
— Ты увидишь… Увидишь… — во влажном бормотанье ее губ был долго сдерживаемый порыв, жадное стремление к тому, что он мог ей дать.
— Нет, — вполголоса повторил Серафен.
Роз быстро отдернула ладонь.
— Что значит — нет? Почему ты это все время повторяешь?
— Нет — значит нет.
Охваченная внезапной яростью, она ударила его кулачками в грудь и оттолкнула к стене.
— Дай мне пройти!
Роз вихрем слетела по лестнице, Серафен слышал, как она с силой рванула входную дверь и опрометью выскочила на улицу.
Он отворил окно и облокотился о подоконник. Однако напрасно мирное журчанье реки пыталось унять овладевшую им тоску. После рассказа Бюрля единственным звуком, непрестанно раздававшимся в ушах Серафена, было бульканье крови, вытекавшей из перерезанной артерии.
Теперь он понял, что положение тела его матери — так, как описал его Бюрль — указывало, что женщина пыталась доползти до колыбели, где он спал, пока она истекала кровью.
Привалившись к подоконнику, Серафен сидел, закрыв руками лицо, как будто зрелище, которым он был одержим, заново разворачивалось перед ним.
«Пока голова у тебя будет занята этим, — говорил он себе, — ты не сможешь жить, как все нормальные люди!»
Без сомнения, именно в эту ночь он и принял решение.
— Клоринда! Эй, Клоринда! Выглянь-ка на минутку!
Внизу на улице, окутанная облаком пыли, словно только что материализовалась из воздуха, Черная Триканот, орудуя палкой, будто копьем, пыталась загнать в хлев своих коз, которые, сбившись в кучу, вымя к вымени, толкали и теснили друг друга. Налетевший ветер вздувал юбки Триканот, так что она казалась беременной, и в этом зрелище было что-то непристойное, потому как ей стукнуло уже семьдесят четыре года, хоть она еще крепко держалась на своих тощих и жилистых, как у петуха, ногах, оттопыривая при ходьбе острые ягодицы.
Клоринда Дормэр как раз протирала чаши весов, на которых отмерялось тесто, и появилась в окне с тряпкой в руках.
— Ты что сдурела — так орать? Селеста отдыхает после обеда!
— Ах, так ты еще ничего не знаешь? Серафен Монж! Он совсем спятил — крушит и жжет свою мебель! Там внизу, в усадьбе Ля Бюрльер. Швыряет в огонь все, что ни попадя!
Клоринда Дормэр зажала себе рот рукой, потому что живо представила истребление мебели, и это причинило ей такую боль, как будто мебель была ее собственной.
Мари находилась у себя в комнате на втором этаже. Стоя у раскрытого окна, она обтирала одну за другой изящные вазочки саксонского фарфора — подарок крестной ко дню первого причастия. При этом девушка строила планы. С некоторых пор она тоже думала о Серафене. Мари повстречала его, когда отвозила хлеб в Пайроль. Он как раз занес над головой свою кувалду, готовясь обрушить ее на вывернутый из откоса обломок скалы, и все мышцы его обнаженного торса вздулись от напряжения. Тогда Мари сказала себе: «Если я не приберу красавчика к рукам, его подцепит эта шлюха, Роз Сепюлькр… Одно имечко чего стоит — мороз по коже пробирает, такая на все способна! Тем более, что Бессолот мне говорила, будто видела, как однажды вечером она выходила от Серафена…»
Неудивительно, что Мари вздрогнула, услышав имя Серафена. В ужасе от совершаемого им святотатства она, без долгих размышлений, единым духом слетела вниз по винтовой лестнице, пронеслась через лавку и выбежала на улицу под взглядами окаменевших матери и Триканот. Девушка промчалась между ними, будто стрела, схватила прислоненный к стене велосипед, выкатила его на дорогу.
— Мари! — спохватилась Клоринда. — Ты что задумала, дочка? Куда ты?
Но Мари уже и след простыл.
Клоринда повернулась к Триканот, которой наконец удалось затолкать в хлев своих коз.
— Куда это она? — спросила заинтригованная старуха.
— Ха! Кто ж ее разберет? Эта девчонка совсем с ума сошла! Скоро она меня в гроб загонит!
А тем временем Мари со скоростью поезда мчалась по извилистой дороге к Ля Бюрльер, где из трубы валил черный дым.
Нелегкое это дело — сжигать мебель, имеющую свою историю. Первой сдалась огромная квашня, вся, за исключением крышки, источенная шашелем, с ножками, рассыпающимися в прах, она стонала, будто живое существо.
Справиться со столом оказалось куда труднее: шестисантиметровая столешница успешно противостояла ударам, а так как в длину стол достигал почти четырех метров, его нельзя было сунуть в очаг целиком. Даже с помощью кувалды Серафен не мог уничтожить след от вертела, который с чудовищной силой вонзился в дерево, пройдя сквозь тело его отца.
Серафен выпрямился, тяжело переводя дыхание. Его взгляд упал на часы, боязливо забившиеся в самый темный угол, и два удара кувалды разнесли в щепы корпус из белого дерева, на котором неизвестный художник когда-то нарисовал идиллический букетик. Через образовавшийся пролом Серафен, будто кровоточащие внутренности, вырвал маятник и механизм и швырнул их на изувеченный, но все еще державшийся стол. Потом он хотел прошибить ногой стенку колыбели, но первый же удар отозвался в его костях резкой болью. Тогда он в ярости отшвырнул ее к стене, но колыбель, словно бумеранг, отскочила обратно на середину комнаты и встала, раскачиваясь с однотонным мурлыканьем прялки.
Искусный взломщик Фини не смог открыть замки таинственной двери и был убит. Его тело обнаруживает у себя в квартире инспектор Скотланд Ярда Дик Мартин. Вскоре инспектор увольняется и по поручению опекуна молодого лорда Сельфорда направляется по следам путешествующего по миру лорда. В пути Мартин встречает юную родственницу Сельфорда, получившую в наследство старинный ключ. Когда выясняется, что эта вещь отчаянно нужна кому-то еще, Мартин решает отыскать замок, к которому подходит загадочный ключ.
Политическая ситуация на Корейском полуострове близка к коллапсу. В высших эшелонах власти в Южной Корее, Японии и США плетется заговор… Бывших разведчиков не бывает — несмотря на миролюбивый характер поездки в Пхеньян, Артем Королев, в прошлом полковник Генштаба, а ныне тренер детской спортивной команды, попадает в самый эпицентр конфликта. Оказывается, что для него в этой игре поставлены на карту не только офицерская честь и судьба Родины, но и весь смысл его жизни.
В сборник вошли одиннадцать рассказов и новелл автора. Предлагаем ознакомиться с разными гранями творчества писателя: ироническим и криминальным детективом, научной фантастикой и семейными драмами. Приятного прочтения.
Когда на Youtube появилось прощальное видео Алексея, в котором он объясняется в любви к своей жене на фоне атаки талибов на британскую миссию в Афганистане, никто даже не подозревал о том, что это обыкновенный фотограф, который в попытке не потерять работу принял предложение сделать репортаж о старателях, добывающих изумруд.
Субмарины специального назначения ВМС США «Хэлибат», «Сивулф», «Парч»… Невероятно, но факт. В мирное время, американские подводники с атомной подводной лодки «Си Вулф», выполнявшей спецоперации военно-морских сил США в закрытом для иностранцев Охотском море, знали, что в каюте капитана есть кнопка самоликвидации и в случае захвата русскими, все они будут уничтожены зарядами взрывчатки, заложенными в носу и корме. Эта тайна за семью печатями стала известна недавно. Не припомню, чтобы на подводных лодках других стран в мирное время было что-то подобное. В период описываемых событий погибает вместе со всем экипажем советская субмарина К-129.
Ю. А. Лукьянов, автор брошюры, председатель молодежной комиссии Ленинградского отделения Общество по распространению политических и научных знаний. Брошюра «Если человек оступился» написана по материалам лекций, читанных в рабочих клубах, в общежитиях и т. д.