Дом «У пяти колокольчиков» - [15]

— Не понимаю, почему тебе понадобилось помнить столь нелепую болтовню, — с высокомерным видом произнесла она. — Это тем более удивительно, что я тысячу раз повторяла: всякий нищий — прирожденный враг всех имущих. В этой части Праги мы богаче всех и, естественно, сильнее всех ненавидимы местными бедняками, которые пользуются любым случаем, чтобы оскорбить нас, доставить огорчение. К этому надо привыкать, щедрость господня к одним вызывает зависть у других, так было всегда, и навряд ли когда-нибудь будет иначе. Выходит, старые вороны опять что-то каркали о невинной жертве? Все еще твердят свои нелепые измышления, не угомонились?.. А ты намерена падать в обморок всякий раз, как только они дождутся удобного случая, чтобы вылезти на свет божий со своими дурацкими выдумками? Ну нет, больше такой радости они не дождутся, я могу помешать им и помешаю! Пожалуй, уж я пересилю себя и выполню твою сегодняшнюю просьбу: поскучаю, вызывая из глубин памяти случай, на который они, по-видимому, намекали. Когда я звала тебя сюда, я, конечно, не думала, что мне придется об этом рассказывать. Но нет, сегодня я не в состоянии говорить об этом! — и пани Неповольная опять изменилась в лице.

— Иди, — приказала она внучке. — Оставь меня одну и завтра не попадайся мне на глаза. А вечером приходи в то же время, что и сегодня.

Испуганная Ксавера тотчас же ушла к себе.

2

На другой день вечером Ксавера сидела за мраморным столиком подле кровати своей бабушки, глядя на нее с тем же вниманием, как и вчера, когда та выкладывала перед ней содержимое обтянутой пурпуром шкатулки. Но сегодня это внимание было менее приятно бабушке, уже в который раз делавшей рукой такой жест, словно ей хотелось отогнать от себя неприятную мысль. А поскольку Ксавера не понимала, что означает сей жест, и, не обращая на него внимания, не отрывала от нее своих вопрошающих глаз, пани Неповольная начала рассказывать, однако с такой торопливостью, будто хотела как можно быстрее покончить с этой неприятной для нее задачей.

— Тебе уже известно, что я вышла замуж еще ребенком, без любви, по принуждению и, овдовев, горевала только по обязанности. После смерти мужа многие добивались моей руки, однако с меня уже довольно было горького опыта, а мой ум настолько закалился в несчастьях, что я возвысилась над мирской суетой и думала лишь о том, как лучше прославить господа бога. Молитва, исповедь — все мне казалось мало, тогда я посвятила себя украшению храмов и стала собирать с этой целью пожертвования среди близких мне по духу именитых дам. Следуя совету отца Иннокентия, духовника, рекомендованного мне в свое время настоятелем ближайшей обители досточтимых отцов, мы объединились в постоянно действующее общество — тайное, ибо император Иосиф запретил все подобные учреждения и терпел из них только одно, именовавшееся «Деятельная любовь к ближнему». Мы назвали свое общество Обществом пресвятого сердца Иисуса; вскоре я была избрана председательницей. С чувством гордости могу утверждать, что все улучшения в обстановке пражских церквей за последние десять лет — прежде всего и больше всего дело моих рук, предпринятое по моему почину и при моем участии. Взять, к примеру, престол Христа-младенца у кармелитов на Малой Стране. Никогда он не был бы так красиво и богато украшен, если бы не я. Гардероб святого изваяния состоит ныне из таких прекрасных вещей, что, по словам многих иностранцев, все именитые немецкие князья, вместе взятые, не владеют столькими драгоценностями.

— Вы позаботились прежде всего об этом храме, разумеется, потому, что он посвящен деве Марии-победительнице, которая в битве при Белой горе рассеяла войска еретиков! — вмешалась Ксавера.

— А как же иначе! — с самодовольным видом согласилась пани Неповольная. — Мне приятно, что ты сразу это поняла. Однако тебе следует знать также, что моя привязанность к святой церкви, открытое уважение к ее служителям и все направление моей деятельности доставили мне немало огорчений.

— Отчего же, милая бабушка? — с сочувствием спросила Ксавера и нежно погладила ее руку.

— Все это только настроило против меня богохульников, которые и без того в изобилии рождаются у нас, а тогда, ощущая поддержку императора Иосифа, в особенности задирали носы и вообще всячески заявляли о себе. Многие из них ненавидели меня и преследовали как сторонницу старых истин, твердо противостоящую ненужным нововведениям, и только искали случая, как бы отомстить мне, припугнуть меня и обезоружить. В стремлении к своей цели они не брезговали никакими средствами, о чем ты сейчас услышишь. На их сторону встали все претенденты на мою руку, которым я отказала, все мерзкие бабы, ненавидевшие меня за неоспоримые мои добродетели. И вот наконец брак твоей матери явился тем самым случаем, которого они ждали с нетерпением.

Ксавера боялась вздохнуть. Пани Неповольная опять прижала к глазам свой тонкий носовой платок.

— Хотелось мне, чтобы твоя мать была счастливее меня, и я присмотрела ей такого жениха, чье благонравие давало мне в этом верное ручательство. Юноша происходил из нашей родни; я наблюдала, как он рос, руководила его воспитанием наравне с его родителями. Его характер, направление его мыслей были известны мне во всех подробностях. Могла ли я ожидать, что этот всесторонне обдуманный союз окажется столь злополучным! Посуди теперь сама, есть ли в том хоть капля моей вины. Еще при жизни мужа мы купили большой лес, который время от времени рубили для нужд нашего торгового дела. Помещик, которому он раньше принадлежал, желал дать своему сыну разностороннее образование и, находясь с нами в постоянных сношениях, попросил, чтобы мы его приняли к себе в качестве практиканта. Может быть, они с мужем уже вели какие-то переговоры о будущем браке между его сыном и нашей дочерью, только мне о том ничего не было известно. По правде сказать, я никогда серьезно не думала о том юноше: не нравился он мне эдакой своей развязностью, нескромностью, присвоенным себе правом судить о том, что его вовсе не касалось. Он оказывал дурное влияние на слуг, говоря с ними откровенно о таких вещах, которые их не касаются. Истинный сын своего века, он был весь начинен всякими новомодными идеями. Поэтому я нисколько не горевала, когда он начал прихварывать, и ему пришлось вернуться к родителям. Нет, я не убивалась, как другие, когда пришло известие о его смерти. У меня достаточно было своих забот: как раз в это время я выдавала твою мать замуж. Однако весть о кончине юноши оказалась ложной; вскоре после свадьбы, в один прекрасный день садовник поднял тревогу, обнаружив его в густом кустарнике со сквозной раной в груди. Одному богу известно, как он пробрался незамеченным в наш дом и так нас опозорил. Потом говорили, что он бежал от родных в беспамятстве, в горячке не приходя в себя, а когда добрался до нас, так же не ведая, что творит, совершил грех самоубийства.