Дом тихой смерти - [13]

Старая служанка прекратила визжать и почти прошипела, оскорбленная в своих лучших чувствах:

— Особа? Фи, что за выражения!

Полицейский никак не прореагировал на ее замечание.

Перед домом затормозила машина.

— Ну, вот и они, — оживился полицейский. — Прошу вас, сэр, и вас, мистер, следовать за мной, если не возражаете.

Последние слова, разумеется, были чистой формальностью.

Все трое вышли из дома. В это же время через калитку во двор дома вошло несколько мужчин. Темно-синие мундиры полицейских резко выделялись на фоне светлых плащей штатских лиц.

— С той стороны дома, — сказал полицейский.

Обойдя дом, они увидели неподвижный темный предмет на газоне, усыпанном опавшими листьями. Возле него стоял навытяжку второй полицейский, а рядом суетился какой-то тип в спортивном костюме. Увидев прибывших, он бросился к ним и, торопясь и захлебываясь словами, принялся о чем-то им рассказывать. На лице полицейского в форме, обшитой галунами, по всей вероятности — главе следственной группы, выразилось изумление.

— Ага, значит, вот оно что?

Джек обернулся к профессору:

— Что все это означает? — шепотом спросил он.

— Если бы я знал!

Главный полицейский, узнав профессора, приветствовал его, приложив руку к головному убору:

— Мне очень неприятно, сэр, что именно в вашем доме…

Остальные, увидев, сколь почтителен их начальник к хозяину дома, тоже приняли немного менее официальный вид. Профессор был в Англии известной личностью.

Тем временем юркий тип в клетчатом спортивном костюме обежал весь участок, то разглядывая что-то на земле, то подняв голову вверх и, казалось, вынюхивая что-то в воздухе. Он очень походил на легавую, разыскивающую дичь.

Рукой в белой перчатке главный полицейский указал на неподвижное тело, распростертое на подстилке из желтых листьев:

— Знаете ли вы этого несчастного, профессор?

Профессор Вильям Хоуп наклонился над телом убитого и внимательно вгляделся в его лицо. Сдвинув брови, он, казалось, старался что-то припомнить.

Джек тоже уставился на желтое восковое лицо убитого. Этого человека он со всей определенностью никогда не видел раньше. Помятая одежда носила следы пятен, не очень тщательно вычищенных.

Джентльмен в галунах вежливо тронул за рукав профессора Хоупа:

— Ну и как? Вам знаком этот человек?

— Нет, — решительно заявил профессор. — Этого человека я вижу впервые, инспектор.

Лица полицейских выразили с трудом скрываемое разочарование.

Мужчина в светлом плаще присел у неподвижного тела. Звякнул замок черного чемоданчика из твердой кожи. Блеснули стальные хирургические инструменты.

— Он мертв, — сказал медик через минуту. — Причина же смерти…

— … наверняка аневризм сердца, — профессор насмешливо закончил фразу вместо него.

Полицейский врач с изумлением посмотрел на профессора Хоупа.

— Аневризм сердца? С чего вы взяли? Нет, я бы не сказал. Скорее всего причиной смерти стало вот это, — он двумя пальцами осторожно поднял наконечник стрелы, законченной пучком разноцветных перьев. — Воткнулось в мышцу нашего пациента, и даже не очень глубоко. И знаете, сдается мне, что это острие отравлено.

Страшно побледнев, профессор с трудом пробормотал:

— «Летучая смерть».

Инспектор непонимающе посмотрел на него:

— Что вы сказали? Какая такая летучая смерть? Эта штука очень похожа на детскую игрушку. И если она действительно отравлена…

— Она отравлена, — сухо парировал профессор. Он уже взял себя в руки. — И это не детская игрушка. Стрела выстрелена из специальной трубки.

Инспектор искоса взглянул на хозяина дома.

— Из специальной трубки? Я где-то слышал, что такими трубками пользуются перуанские индейцы. Не правда ли?

— Возможно.

Инспектор задумался.

— Да, сложное дело. А в вашем доме нет ли какого краснокожего, профессор?

Ответ последовал не сразу.

— Мой слуга Джон — чистокровный индеец, — сурово произнес профессор Хоуп. — Но я убежден, что он ни в коем случае…

Теперь инспектор не дал ему договорить, прервав сугубо официальным тоном:

— Надеюсь, мы сможем с ним побеседовать, сэр?

VII. Дело заходит в тупик

В течение нескольких последующих дней в доме царило невероятное столпотворение. Весь дом наводнили полицейские, они крутились повсюду, обследовали каждую щель.

Что искали полицейские — никто не знал. Не исключено, что они и сами не сумели бы ответить себе на этот вопрос, но ведь надо было что-то делать, по крайней мере, создать видимость активной работы. Инспектор Вуль не терпел бездеятельности.

— Разве такое можно терпеть? — ворчал он. — Обнаружен труп человека, убитого весьма странным способом, а нам нечего сказать по этому поводу. Безобразие!

Наибольшую активность проявляли одетые в штатское сотрудники следственного отдела. Их-то инспектор погонял особенно рьяно.

— Да сделайте же, наконец, что-нибудь, тысяча чертей!

Вот они и старались изо всех сил, с таинственными минами занося в свои блокноты никому не нужные факты и наблюдения, доводя до отчаяния прислугу своими глупыми расспросами.

Сержант Брик настаивал на аресте краснокожего слуги Джона.

— Да чего же нам еще искать? — рассуждал он. — Индеец подходит к проклятой трубке точь-в-точь как виски к бокалу. Кто еще способен сыграть такую музыку на таком инструменте? Какой белый сумеет отколоть подобный номер? Посадить голубчика за решетку — и дело с концом.