Дом - [8]

Юэль

В мамином стареньком «нисане» удушающе жарко, хотя он стоял в сарае. Юэль включает кондиционер. Выезжает на площадку перед домом, и салон машины заполняет сухой, прохладный воздух, охлаждающий влажный лоб Юэля. Мама молча сидит рядом на пассажирском сиденье и крепко держит лежащую на коленях сумочку. Когда Юэль отъезжает от дома, она закрывает глаза. Не понимает, что навсегда покидает дом, в котором прожила всю свою взрослую жизнь.

Дом постепенно уменьшается в зеркале заднего вида и совсем исчезает за деревьями, когда Юэль делает крутой поворот и спускается с холма к дороге, которую мама называла «большой». На самом деле она настолько узкая, что приходится съезжать на обочину, чтобы пропустить встречную машину.

Солнечные очки Юэля все время сползают по потной переносице. Он вытирает лоб и ждет, пока мимо проедет кемпер. Делает глубокий вдох и выруливает на большую дорогу, проезжает мимо разрисованной граффити автобусной остановки из гофрированного железа, на которой он в детстве ждал школьный автобус. Едет дальше к Скредсбю. По левую сторону до холмов простираются поля и пастбища. Справа на крутых склонах растет буковый лес. Солнце пробивается сквозь листву яркими, ослепляющими вспышками. Мама зажмуривается и едва слышно что-то бормочет.

Юэль снова вытирает пот с лица и замечает, что его рот двигается, словно он что-то жует. Челюсти напряжены, и это ощущение ему знакомо слишком хорошо. Навалилось чересчур много впечатлений, Юэль не в состоянии их систематизировать. Каждый листочек на ветвях буков, каждая травинка вдоль дороги остаются в памяти. Юэль все время косится на спидометр, кажется, все происходит слишком быстро, но скорость не превышает пятидесяти километров в час. Перед ветровым стеклом пролетает стрекоза, и сердце Юэля колотится так, словно он увидел, как на дорогу вышла косуля.

Это от таблеток. И с каждым ударом сердца становится только хуже. Юэль открывает окно, чтобы впустить в салон побольше воздуха.

Они подъезжают к развязке, оставляют позади бензозаправку и двигаются к центру Скредсбю. Здешний центр – всего лишь парковка, окруженная пиццерией, свалкой, парикмахерской, которая, кажется, никогда не работает, и закрытым все лето цветочным магазином. Здесь же заброшенный продуктовый магазин, который не выдержал конкуренции с огромными гипермаркетами в Иттербю и Кунгэльве. Несколько подростков повисли на мопедах, они шутливо переругиваются ломающимися голосами, совершенно не осознавая, насколько это глупо.

Юэль дотрагивается до подбородка, пытается сделать так, чтобы нижняя челюсть не двигалась. Он минует футбольное поле и въезжает на парковку перед «Соснами». Выключает двигатель.

Такое ощущение, что машина продолжает движение. Юэль смотрит вперед. Деревья, которым «Сосны» обязаны своим названием, колышутся мечтательно, будто во сне. Здание то увеличивается, то уменьшается в размерах.

Юэль достает телефон, вытирает мокрые кончики пальцев о джинсовые шорты. Вбивает в поисковике «галоперидол». Понимает, что это не только успокоительное средство, но еще и антипсихотическое. Пока он читает, его снова бросает в пот, и майка прилипает к телу. Список побочных эффектов длинный. Очень длинный. Юэль пытается высчитать, сколько часов прошло с тех пор, как он выпил последний бокал вина сегодня ночью.

Что ты наделал, Юэль? Что же ты наделал?

Мама открывает глаза и выпрямляется на пассажирском сиденье. Оглядывается:

– Что мы тут делаем?

Юэль откашливается.

Голос должен быть радостным.

– Ты же будешь здесь жить, мама.

И снова откашливается. Думает, действительно ли немеет язык или просто воображение разыгралось? Ему бы выпить воды, и тогда говорить станет чуть легче.

– Разве… Я ведь не буду здесь жить? – спрашивает мама.

– Будешь, – отвечает Юэль, сжимая в руках руль. – Твою мебель уже привезли.

Надо изображать беззаботность. Здесь нет никаких проблем.

– Все будет хорошо, – продолжает Юэль и снова поправляет солнечные очки. – Ты же знаешь, как нелегко тебе жить одной…

Мама открывает рот, чтобы возразить, но Юэль не обращает на нее внимания, заставляет язык двигаться во рту:

– … и мы с Бьёрном за тебя волнуемся.

– Нечего за меня волноваться, – быстро реагирует мама.

Она заняла оборонительную позицию. Может, все же догадывается, что с ней что-то не так?

– Но ведь нам не все равно, – говорит Юэль.

Он хочет только, чтобы все это закончилось. Хочет вернуть свою жизнь. Но мама сжимает губы. Не собирается соглашаться на такое. И внезапно внутри Юэля закипает гнев. На нее. На Бьёрна, которого сейчас здесь нет. На таблетки. На всю свою гребаную жизнь.

– Хотела бы я понимать, что ты делаешь, – произносит мама.

Да я и сам не против, было бы офигенно здорово.

– Пойдем, – говорит Юэль, выходя из машины.

Солнце жарит вовсю. Ослепляет Юэля. Воздух такой влажный и тяжелый, что в нем ощущается сопротивление. Земля покачивается под ногами.

Юэль стискивает зубы, чувствуя приближающуюся тошноту. Достает чемодан из багажника, затем открывает пассажирскую дверь:

– Выходи.

– Я хочу домой, – говорит мама. – Мне надо быть дома, когда придет твой папа.

Чертова старуха, все это ради тебя, как же ты не понимаешь, нет, не понимаешь, потому что ты теперь вообще ничего не понимаешь, ты не можешь заботиться о себе сама, ты же сожжешь дом, или упадешь и разобьешься, или опять уйдешь ночью из дому и тебя собьет машина, или заблудишься в лесу, я не могу заботиться о тебе, я не справлюсь, у меня больше нет сил, прости, тебе всегда хватало сил заботиться о нас, но я не могу.