Дом проблем - [10]

До Октябрьской революции, или переворота 1917 года, город Грозный был запретным для чеченцев. Как пролетарский и промышленный центр Грозный стал одним из оплотов революционного движения на Кавказе и в Гражданскую войну был значительно разрушен, но выстоял в стодневных боях с белогвардейцами и белоказаками.

23 февраля 1944 года из Грозного, впрочем, как и из всей республики, были насильственно депортированы все чеченцы и ингуши. Уже в послевоенные годы образована так называемая Грозненская область, цель которой — объединить обширные нефтеносные территории — от Нефтекумска и Каспийского моря до Малгобека и Моздока. Именно в это время начинается строительство нового Грозного, и именно в это время строится «Образцовый дом».

Может, это случайность, а скорее нет, да «Образцовый дом» стали строить рядом с фрагментом старой крепостной стены форпоста Грозная. Строили дом пленные немцы, руководил ими молодой немецкий офицер, наверное, по специальности строитель. Перед этим офицером была поставлена задача построить не только элитный, добротный дом, но и за это время основательно изучить русский язык. При исполнении данных условий пленному были обещаны освобождение и почетная служба в ГДР.[18] А дабы облегчить задание, да и саму жизнь, к офицеру для обслуги была приставлена молодая девушка. У нее конечно же было имя, однако его никто не помнил, ибо в дальнейшем ее звали просто тетя Мотя. Под этим именем она и осталась в истории двора и «Образцового дома».

Понятно, что между Мотей и немцем возник роман. И если Мотя с содроганием ожидала окончания строительства, то пленный, видимо, только об этом и мечтал, и когда срывался график поставки стройматериалов, да к тому же он не мог одолеть трудный русский язык, то офицер частенько сокрушался: «О дом проблем, русский — проблем». На что Мотя отвечала: «Русский — не проблема, а вот дом — точно проблема, закончишь — выпорхнешь».

Так оно и случилось: пленный, сдав дом, уехал, пообещав за Мотей вернуться. Дабы Мотя не очень сокрушалась, ее определили в помещение обслуги, или, как его назвали, в чуланчик дома, и Мотя стала уборщицей, надсмотрщицей, да и всем остальным при доме, который гордо назвали «Образцовый дом». При этом никаких церемоний, а тихо вывесили над центральным подъездом металлическую табличку — «Образцовый дом». И наверняка смотрели вдаль, ибо хоть и положено было везде помещать атрибутику СССР — герб или серп и молот — здесь ничего, только цвет красный, чтобы всем видать.

Казалось бы, раз речь идет об «Образцовом доме», то стоило бы акцентировать внимание на элите, что проживает в нем. Однако в том-то и дело, что эта элита незаметна: так, уходит — приходит, часто меняется, а тетя Мотя всегда и везде. Именно тетя Мотя объявляет, когда хочет, субботники и воскресники. И попробуй кто не выйди — будет шум, жалоба в обком и далее. И только поэтому при «Образцовом доме» образцовый двор, точнее — чуть ли не райский, тенистый сад, в котором абрикосовые, черешневые и яблоневые деревья, виноград, цветочная клумба у дома и изящные скамейки — просто произведения искусства, на которых по вечерам любит сиживать тетя Мотя. И все жильцы с ней очень вежливо, даже с поклоном заискивающе здороваются. А как же иначе, ведь живем в СССР, в самой свободной прогрессивной социалистической стране, которая вот-вот окончательно и бесповоротно построит коммунизм, где будут все равны. А это гарантировано Конституцией страны, где прописана полная демократия посредством выборов. А выборы всех уровней в СССР почти каждый год. И никто не удивлен — раз и кухарка может возглавить государство, то почему бы тетю Мотю не поставить ответственной за выборы в «Образцовом доме», дабы знать не зазнавалась.

Вот так, с чувством собственного достоинства и ответственностью за судьбу страны, ходит тетя Мотя по всем квартирам, повестки на выборы раздает, а потом не раз напоминает:

— Вы не забыли о выборах? Не ошибитесь! И с утра, с утра, покажем организованность и порядок!.. А после, после, как положено, по-советски погуляем.

Гуляла она действительно с размахом, допоздна, и всем говорила одно и то же, что Грозный для иностранцев закрыт, и ее любимый немец приехать не может, да и она на посту, уехать не может, «Образцовый дом» без нее зачахнет. Эта «не-судьба» звучала и на рассвете на весь сонный двор, когда тетя Мотя, как штык, выходила на службу и под каждый взмах метлы причитала:

— Что за город? Дыра! Что за дом? Тюрьма! Какой, на хрен, «Образцовый дом»? Сукой буду, ведь это «Дом проблем» — ни жениху сюда, ни невесте туда! Жизнь, как эта пыль, ушла!

Бывало, что какой-либо новый жилец, большой начальник, раскрывал окно и командным тоном приказывал:

— Перестаньте шуметь, люди еще спят.

— Что?! — прорезывался агитационный голос тети Моти. — Гляньте, где солнце, а вы еще дрыхнете, буржуи, перевертыши. Из-за вас американцы на пятки наступают, уже на Луну высадились. Ух! Сталина на вас нет! Заплыли жирком! Суки! Тунеядцы, — и еще похлеще.

Неизвестно, что в истории «жениха и невесты» сочинительство, а что — нет, да факт в том, что тетя Мотя, которая до этого дальше магазина ни разу за много-много лет не отлучалась, вдруг неожиданно умчалась в Москву. Встречалась ли она там со своим немцем или нет — тоже неизвестно. Но событие это отразилось на судьбе «Образцового дома».