Дом под черемухой - [5]
— Это точно. Она покажет, — согласился Постников унылым голосом и тяжело вздохнул. — Нам бы отсеяться побыстрее. В теплой земле с семенами ничего не случится. А там уж или прогорим, или районную премию отхватим… — Испытующе оглядел невинное, без единого облачка небо и снова обернулся к звеньевой: — Ты вот что, Евдокия Никитична… поднажать бы, пока вёдро стоит. До дождей бы управиться, а? Тракторы у вас светом оборудованы. — Хитровато и заискивающе улыбнулся: — Поняла намек?
— Давай сменщиков. Организуем вторую смену.
Постников невесело хохотнул:
— Сменщиков… Рожу я их, что ли?
— А это уж твое дело, где их взять. Ты — председатель. Хоть роди, — сдержанно улыбнулась Евдокия.
Председатель обескураженно развел руками:
— Да я бы рад родить — не получится. Нету сменщиков, Никитична, нету. Семьдесят тракторов в хозяйстве. Это надо сто сорок механизаторов, если на две смены. А мы на одну-то едва наскребаем. Старшеклассников придется на сеялки сажать, отрывать от школы. — Укоризненно покачал головой. — Председатель… Ты сама член правления, обстановку не хуже меня знаешь. Тракторы и прицепной инвентарь мы купить можем, а людей в Сельхозтехнике не купишь. Не продают их. Вот так-то… — С надеждой поглядел на Евдокию, на других женщин, на молча попыхивающего папироской Степана. — Придется вам, видно, выручать колхоз. Если останемся без хлеба, все вместе горевать будем, не я один. А постараемся — здорово выгадаем. Погода пока за нас. Но положение рисковое…
— Значит, мы должны в две смены надрываться? — громко заговорила Нинша Колобихина. — Рисковое положение… Да оно у нас сроду рисковое. Сроду, как кони, за всех отдуваемся!
— Ну, тебе бы только пошуметь, Колобихина, — устало сказал Постников. — Поругаться бы лишний раз.
— Дак как не ругаться-то? Нас заставляют мантулить в две смены, да еще и слова не скажи!
Постников вдруг подозрительно прищурился.
— Постой, а чего это ты за всех отвечаешь? — негромко, с особой значительностью в голосе спросил он. — За весь коллектив? Может, уже не Тырышкина, а ты звеньевая? Или тебя товарищи уполномочили выступить? Ты за что агитируешь?
Нинша прикусила язык, растерянно заозиралась на подруг. А Постников выждал немного и продолжал уже другим, мирным голосом, мягким и укоризненным:
— С чего ты взяла, Колобихина, будто тебя заставляют? Не хочешь помочь колхозу в трудное время — не надо. Неволить не станем. Другие найдутся, более сознательные. Но мы это запомним… Я никого не заставляю, я только прошу помочь. Мало для тебя колхоз сделал? Хоть раз в чем-нибудь был отказ? Чтоб ты могла обижаться?! — Поглядел на потупившуюся Галку, на равнодушную Валентину, на Степана. — Уж кому-кому, а вашему звену все даем в первую очередь. Можно сказать, в ущерб другим.
— Да я разве говорю, что отказываете? — смущенно оправдывалась Колобихина, но Постников ее перебил:
— Ты ведь даже и не выслушала меня до конца, а сразу в крик. Несерьезно… Мы с парторгом уже все звенья объехали, и никто нигде не скандалил. Люди проявили сознательность. Надо — значит надо. Брагины, так те прямо сегодня во вторую смену останутся. Глядите, обгонят вас мужики. — Трактористки соревновались со звеном Брагиных, и председатель бил на самолюбие. — И еще скажу… Другим я ничего не сулил, а вам обещаю: отсеемся — выделим крытую машину. В город вас на базар свозим. А по осени — комбико́рма в первую очередь. Вот парторг свидетель.
— Ты не покупай нас, Николай Николаич, — поморщилась Евдокия. — Прикинем, что к чему, и решим.
— Прикиньте, — немного успокоился председатель, уловив надежду в словах звеньевой. — А насчет сменщиков — в смысле механизаторов вообще — надо помозговать вместе. Девчат бы на это дело нацелить, а, Никитична?
— Каких девчат?
— Которые пока без дела сидят. И которые школу в этом году заканчивают. Надоело, понимаешь, кадры для хлопчатобумажного комбината выращивать.
— А почему только девчат? — раздраженно спросила красивая Валентина, по-прежнему косясь в сторону. Евдокия даже не взглянула на нее, будто не слышала, а Постников повернулся к Валентине.
— Парни в трактористы идут неохотно. На шоферов, баранку крутить — отбоя нет. Но у нас же не автобаза. Нам механизаторы нужны. Широкого профиля. А девчата, которые захотят после школы остаться в Налобихе, согласятся. Им либо в доярки, либо в механизаторы, больше деваться некуда. Да и должен же кто-то землю пахать, хлеб растить. А то вот Тырышкина осенью уйдет, из других звеньев выйдут на пенсию. Ветераны-то наши. А кто их заменит? Об этом сейчас думать надо.
— Это верно, — проговорила Евдокия с грустью.
— Агитировать девчат. Другого выхода нету, — продолжил Постников. — Давай, Евдокия Никитична, вот с севом закруглимся, соберем молодежь в клубе. С танцами, с буфетом. Дефицит какой-нибудь выбросим — трикотаж, парфюмерию. Ты и выступи перед ними. Наберутся добровольцы — курсы механизаторов откроем. Создадим женские звенья и полегче вздохнем…
Постников замолчал и, повернувшись к трактористкам боком, смотрел туда, куда недавно показывал Ледневу рукой. Очень его та сторона интересовала, даже прищурился и губу покусывал. Там, куда он неотрывно глядел, лежало на взгорье который год уже не паханное, заброшенное людьми Мертвое поле.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу известного алтайского прозаика вошли его последняя повесть «Небесное созданье» и лучшие рассказы разных лет. Творчество Е. Гущина целиком принадлежит родной алтайской земле, его богатой, но суровой природе, накладывающей неизгладимый отпечаток на людей этого заповедного края. Именно поэтому главным героем повести «Небесное создание» является дикая природа горного Алтая, где разгорается нешуточная любовь «здешнего охотника» Алексея к единственной уцелевшей в авиакатастрофе девушке Алёне. Он счастлив тем, что любовь (впервые в жизни!) вдруг ярким светом озаряет его жизнь, которая до встречи с Алёной — «небесным созданием», как он её называет, была бесцельным во многом существованием.
Выразительность образов, сочный, щедрый юмор — отличают роман о нефтяниках «Твердая порода». Автор знакомит читателя с многонациональной бригадой буровиков. У каждого свой характер, у каждого своя жизнь, но судьба у всех общая — рабочая. Татары и русские, украинцы и армяне, казахи все вместе они и составляют ту «твердую породу», из которой создается рабочий коллектив.
Книга Ирины Гуро посвящена Москве и москвичам. В центре романа — судьба кадрового военного Дробитько, который по болезни вынужден оставить армию, но вновь находит себя в непривычной гражданской жизни, работая в коллективе людей, создающих красоту родного города, украшая его садами и парками. Случай сталкивает Дробитько с Лавровским, человеком, прошедшим сложный жизненный путь. Долгие годы провел он в эмиграции, но под конец жизни обрел родину. Писательница рассказывает о тех непростых обстоятельствах, в которых сложились характеры ее героев.
Повести, вошедшие в новую книгу писателя, посвящены нашей современности. Одна из них остро рассматривает проблемы семьи. Другая рассказывает о профессиональной нечистоплотности врача, терпящего по этой причине нравственный крах. Повесть «Воин» — о том, как нелегко приходится человеку, которому до всего есть дело. Повесть «Порог» — о мужественном уходе из жизни человека, достойно ее прожившего.
Наташа и Алёша познакомились и подружились в пионерском лагере. Дружба бы продолжилась и после лагеря, но вот беда, они второпях забыли обменяться городскими адресами. Начинается новый учебный год, начинаются школьные заботы. Встретятся ли вновь Наташа с Алёшей, перерастёт их дружба во что-то большее?