Дом незнакомцев - [24]

— Я ее обожаю, — ответила она. Она указала на картину над камином. — Это ведь Ван-Гог, не так ли, мистер Стиллмен? Такие живые краски. Я почти чувствую жар, исходящий от этих солнечных мазков.

Пол стал рассматривать картину, а Тигр сидел, с наслаждением чувствуя, как тонкие, подвижные пальцы поглаживают его шерстку.

— Цвет означал для Ван-Гога страсть, солнечный свет был жизнетворным элементом страсти, — прошептал Пол. — То и другое были для него нераздельны, как тому и следует быть, однако не все принадлежат к его школе мышления. — Теперь серые глаза задумчиво изучали Марни. — Думаю, вы принадлежите к этой школе, Марни, а в наше время немного найдется девушек, о которых можно так сказать. Любовь стала для многих бессмысленной игрой, и это заставляет мужчину опасаться всего и нервничать.

Его замечание смутно встревожило ее, потому что вернуло мысли к той сцене между ним и Иленой недели две назад, которую прервало ее появление. Тогда его поведение встревожило ее, вспомнила она. Он был в ярости… но, кроме того, задет и озадачен. Словно какое-то сомнение относительно Илены закралось в его сердце в тот вечер, и Марни не могла не чувствовать, что он говорил об этом, утверждая, что для многих девушек любовь — всего лишь игра.

Она взяла миндальный бисквит с кофейного подноса и откусила кусочек. Пол положил в блюдечко немного сливок для Тигра, и тот вылизывал их, жадно мурлыкая и пачкая мордочку и усы. Пол смеялся над ним, напряженное выражение исчезло с его лица, и Марни подумала, что он похож на задорного мальчишку, с белозубой улыбкой и волосами, по обыкновению падавшими ему на глаза. Он очень нравился ей, и в ней зашевелилась обида при мысли о том, что Илена может сделать его несчастным.

Через некоторое время он начал говорить о своих пациентах, и разговор вдруг перешел на Джинджера. Теперь, когда мальчику сделали рентгеновские снимки и место травмы было полностью изучено, Пол собирался оперировать его как можно скорее. Но здесь существовала проблема. Прежде чем делать операцию, нужно было найти мать Джинджера. Она бросила его три года назад, но это не отменяло необходимости получить ее согласие на операцию ненужного ей ребенка.

— Ирония, не так ли? — Пол предложил Марни сигарету и дал прикурить. Потом закурил свою. — Отчасти она виновата в том, что случилось с мальчиком, и все же я ничего не могу сделать, чтобы помочь ему, пока она не даст официального согласия. Когда она ушла от Фарнинга, то отправилась на север с каким-то мужчиной. С тех пор как она рассталась с ним, похоже, постепенно катится вниз. У меня мало сомнений в ее образе жизни, и полиция, вероятно, довольно скоро отыщет ее. Проблема в том, что такие женщины могут жить под дюжиной разных имен.

— Вы действительно можете снова сделать Джинджера здоровым и сильным? — с волнением посмотрела на него Марни.

— Я собираюсь очень постараться, черт побери, милочка. — Он улыбнулся ее волнению. — Благодаря вам его нервы сейчас в гораздо лучшем состоянии, чем прежде, и он хорошо ест. Однако есть еще одно. Я заметил, что вы, похоже, проводите с ним большую часть своего свободного времени. Вам нужно почаще покидать клинику.

— Мне нравится быть с Джинджером, — мгновенно ответила она. — Мне так жалко его. Знаете, мистер Стиллмен, он никогда не был на море. — Ее потемневшие глаза были полны сострадания к мальчику. Их глаза встретились. — Он никогда не плескался в море, не собирал ракушки, не делал из песка куличики. Я так любила все это, когда была ребенком, и мой отец сажал меня к себе на плечи и заходил со мной в воду, пока я не перестала бояться и научилась плавать как рыба. — Она обхватила колено, и глаза ее стали мягкими и задумчивыми. — Я обожала своего отца. У него была чудесная, живая улыбка и огромное сердце. Он был очень высокий, как вы, мистер Стиллмен, а мама казалась рядом с ним совсем крохотной. Он поднимал ее в воздухе с такой же легкостью, как меня.

— Великая вещь — счастливое детство, — согласился Пол. — Мои родители были фермерами. Они много работали и не всегда получали достойную награду за весь свой тяжелый труд, но даже в трудные времена смех никогда не стихал в нашей старой кухне. Папа умер, когда мне было шестнадцать, и Дрю, мой брат, увез меня и маму с фермы. За год до этого он закончил колледж и стал профессиональным хоккеистом. Он помог мне закончить медицинскую школу. Я многим обязан Дрю.

— Так он повредил спину, когда играл в хоккей? — спросила Марни. — Скотти рассказала мне, что вы заинтересовались остеопатией, когда у вашего брата случилась какая-то проблема с позвоночником.

— Верно. Дрю получил сильный удар в спину во время матча и вскоре после этого согнулся как старик. Казалось, он вообще не сможет выпрямиться. Ему пришлось отказаться от игры, и несколько месяцев он переходил из одной больницы в другую. Ему без конца делали анализы и лечили прогреваниями. Ничего не помогало, и тогда его жена Стелла уговорила его обратиться к остеопату, о котором рассказывали легенды. — Пол улыбнулся Марни, поглощенной рассказом. — Тело — забавная штука, Марни. Один маленький винтик не на месте, в особенности в районе позвоночника, и вы просто полностью разваливаетесь.