Дом над Онего - [16]
Начиная с середины XVI века православная Церковь пыталась втянуть в борьбу со скоморохами царя. Митрополит Иоасаф писал Ивану Грозному: «Бога ради, Государь, вели их извести, кое бы не было их в твоем царстве». Но Иван IV сам любил развлечься с потешными людьми (и специально вызывал их из Новгорода Великого, славившегося в те времена скоморошьими традициями), а потому к призывам попов оставался глух. Более того, по его приказу в одной московской церкви казнили князя Репнина, посмевшего сделать царю замечание — мол, не пристало тому плясать с шутами. А один английский путешественник рассказывал, будто Иван Грозный перед смертью утешался в бане скоморошьими песнями. В общем, что бы о Грозном позже ни говорили, в сказаниях скоморохов память о нем сохранилась как о царе добросердечном. Преследовать их начали уже после смерти Ивана Грозного.
В 1648 году вышел указ, в котором было написано следующее: «Скоморохов с домрами, с гуслями и с волынками в дома не впускать. А где объявятся домры и сурны, и гудки, и гусли, и хари, и всякие гудебные бесовские сосуды, тебе б то всё велеть выимать и, изломав те бесовские игры, велеть сжечь». Словом, приравняли потешных людей к преступникам.
Оказавшиеся вне закона, подвергаемые гонениям и ссылаемые в самые дальние уголки России — в Сибирь, на Урал, на Белое море и на Онежское озеро — скоморохи не сдавались. Будучи людьми искусства, они и отвечали на гонения прежде всего искусством. Бичевали сатирой монахов-пьяниц и попов-сладострастников, вышучивали пышные обряды, высмеивали «Домострой» и порядки при дворе. Одновременно объединялись в разбойничьи банды, порой насчитывавшие не одну сотню человек, бродили по стране, играя и грабя, участвовали в восстании Стеньки Разина, бежали на Дон к вольным казакам, на Поволжье — повсюду сея бунтарский дух, даря народу свободные шутки, музыку, танцы и песни.
Именно благодаря сосланным на Онего скоморохам русский эпос сохранился здесь аж до конца XIX века. Именно они научили заонежских рыбаков былинам, которые позже записали Павел Рыбников и Александр Гильфердинг[51]. Сегодня от скоморохов в Заонежье осталось только название вымершей деревни Скоморохово, а также водка «Эпос» в магазинах Великой Губы.
Саша Леонов из «Ва-Та-Ги»[52], узнав, что я пишу о потешных людях, прислал прекрасную книгу Зои Власовой[53] «Скоморохи и фольклор» (2001), советуя обратить особое внимание на главу о волочебниках[54]. «Заметь, Мар, — нацарапал он на полях, — что ученые до сих пор не могут решить, кто такие волочебники — бродяги или колдуны, ха-ха…»
Власова о волочебничестве пишет не слишком внятно — но ведь и тема довольно туманная. Известно, что некогда волочебничество было обрядом весенней магии — вернее, одним из обрядов. Позже магический смысл мистерии во славу весеннего солнца забылся, но обряд сохранялся в российской провинции до конца XIX века. Сохранялся именно благодаря бандам бродячих скоморохов.
В их игре слышался ритм пройденных ими дорог… Так сказать, народный рэп. К примеру:
Так они трепали языком, подыгрывая себе на гуслях и волынках. Эти тексты сродни дадаистским, Тристану Тцаре[55]: абсурд, сон и бред — воробьи, пожирающие котов, старый козел, влюбленный в лебедушку, блины, летающие как ковры-самолеты, говорящие горшки и т. д. и т. п. Короткая фраза — как раз на один шаг, ритм бродяжьей крови; путь, выстукиваемый на бубнах голыми пятками.
Крестьянам все это было по душе, а само появление в деревне волочебников воспринималось как визит духов предков. Ведь в русской культуре дороги бродяга скитается не только по земному миру, но и по тому свету — и в определенном смысле олицетворяет собой мир духов. Волочебников в деревнях угощали, поили, порой они что-нибудь себе выпрашивали, случалось — и воровали. Изредка прихватывали с собой местных девок. Те шли охотно. Тем более что многие обряды были связаны с сексом. Например, весеннее совокупление скомороха с землей. Или с березой. После такого ритуального акта обычно происходила коллективная оргия в масках. А попы поносили их с амвонов: «свальный грех», мол.
— Такое музыкальное бродяжничество… — говорит Саша Леонов. — Мы с «Ва-Та-Гой» хотим его возродить.
20 февраля
Прав бразильский бард Жуан Жилберту[56] — прежде мир был маленьким, потому что земля казалась большой, а теперь мир огромен, потому что земля уменьшилась. Кто мог предположить, что я встречу живых скоморохов, да еще на Палеострове, где когда-то совершили самосожжение более четырех тысяч человек — раскольники Игнатия Соловецкого[57]. Да еще что наша встреча придется как раз на день святого Ильи! В который когда-то славяне поклонялись Перуну, богу грома.
Мы приехали в Загубье вместе с нашими бабушками-хористками на празднование Ильина дня. Загубье — старая рыбацкая деревенька на полуострове Клим Нос, близ Толвуи. Теперь там зимует одна баба Настя, Люсина мать. Люся — безумная раскольница, организовавшая этот праздник, чтобы собрать деньги на восстановление часовни Зосимы Соловецкого, который здесь — в Загубье — родился, а постриг принял на Палеострове и только тогда отправился на Соловки. Праведника Зосиму по сей день чтят российские раскольники. Я прекрасно это помню еще по Соловецким островам. О загубских раскольниках расскажу в другой раз, может, осенью, когда буду описывать палеостровскую путину, то есть массовую ловлю палии…
Объектом многолетнего внимания польского писателя Мариуша Вилька является русский Север. Вильк обживает пространство словом, и разрозненные, казалось бы, страницы его прозы — записи «по горячим следам», исторические и культурологические экскурсы, интервью и эссе образуют единое течение познающего чувства и переживающей мысли.Север для Вилька — «территория проникновения»: здесь возникают время и уединение, необходимые для того, чтобы нырнуть вглубь — «под мерцающую поверхность сиюминутных событий», увидеть красоту и связанность всех со всеми.Преодолению барьера чужести посвящена новая книга писателя.
Очередной том «Северного дневника» Мариуша Вилька — писателя и путешественника, почти двадцать лет живущего на русском Севере, — открывает новую страницу его творчества. Книгу составляют три сюжета: рассказ о Петрозаводске; путешествие по Лабрадору вслед за другим писателем-бродягой Кеннетом Уайтом и, наконец, продолжение повествования о жизни в доме над Онего в заброшенной деревне Конда Бережная.Новую тропу осмысляют одновременно Вильк-писатель и Вильк-отец: появление на свет дочери побудило его кардинально пересмотреть свои жизненные установки.
В поисках истины и смысла собственной жизни Мариуш Вильк не один год прожил на Соловках, итогом чего и стала книга «Волчий блокнот» — подробнейший рассказ о Соловецком архипелаге и одновременно о России, стране, ставшей для поляков мифологизированной «империей зла». Заметки «по горячим следам» переплетаются в повествовании с историческими и культурологическими экскурсами и размышлениями. Живыми, глубоко пережитыми впечатлениями обрастают уже сложившиеся и имеющие богатую традицию стереотипы восприятия поляками России.
Объектом многолетнего внимания польского писателя Мариуша Вилька является русский Север. Вильк обживает пространство словом, и разрозненные, казалось бы, страницы его прозы — замечания «по горячим следам», исторические и культурологические экскурсы, рефлексии и комментарии, интервью, письма и эссе — свободно и в то же время внутренне связанно образуют единое течение познающего чувства и переживающей мысли.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Смысл жизни. Где он? В чем он? Об этом решили порассуждать два молодых человека, таких же как я или вы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.