Дом на волне… - [11]
Ребята слабели. Оркестранты собирали инструменты. Бармен устало протирал фужеры и пялился в экран телевизора. Братья корейцы устали, и кто ушел к девочкам, а кто спал. Вислоусый земеля попросил у Степы баян и, будто отделившись ото всех, с трудом выводил на баяне обрывки мелодий.
КАЮТА КОКШИ.
Стол, диван, цветная занавеска отделяет спальный угол. Катерина Сергеевна вышивает, сидя на диване и укрыв ноги пледом. Стук в дверь и голос старпома:
Катерина Сергеевна! К вам можно? Мне очень надо поговорить… (Она поднимается и идет к двери.) Заходите…
Радист-старпом. Катерина Павловна, добрый вечер! Извините, что я так поздно. Ох, какой сейчас ливень ударит! Я каяться к вам пришел.
Кокша. В чем это, чиф? Ночь, ливень — к чему предисловие? Тебе перед вахтой поспать надо. Влюбился?
Радист-старпом. Нет. То есть — да. Только по-другому. Я ваши котлеты вчера съел. Такие котлеты вкусные, что я сам не заметил, как получилось.
Кокша. Ну. И на здоровье. Я рада. Только сказать надо было. Я весь день голову ломала: кто съел? кто съел?
Радист-старпом. Знаю. Виноват. Видно, с устатку после бара. Слышали, как мы там отметились? Степа наш — молодец оказался. На высоте, можно сказать.
Кокша. Тоже влюбился?
Радист-старпом (переходя на «ты».) Заметила? Прости, Сергеевна. Да я ради Степки на такое дело пошел… только ты помочь можешь.
Кокша. И ты на дыни насмотрелся, на сладкое потянуло. Говори прямо — что надо?
Радист-старпом. Умная ты, Катерина Сергеевна. Ничего от тебя не скроешь. Влип я в одну историю. Любовь меня подвела.
Кокша. Говори прямо. Шприц надо?
Радист-старпом. Не-ет. Как предохраняться — это я знаю. Я женщину на судно привел.
Кокша. В Тунисе? Африканку? Тайно?
Радист-старпом. Русская она. Приехала сюда на заработки и застряла. Документы и деньги у нее украли. За час до отхода из Туниса пришла к борту. Я ее и провел. Никто не видел. У них ведь не так как у нас — пограничников на причале нет.
Кокша. А зачем ты ее привел? В каюте посидеть? Котлетами накормить?
Радист-старпом. В Россию ее везу. Пропадет она здесь. Пожалел. Так получилось.
Кокша. Как получилось? Ты в своем уме? Это же — контрабанда живого товара. За это — в тюрьму. Кого? Капитана, в первую очередь. Тебя? Какой с тебя спрос? Капитан тебя на свой страх и риск старпомом взял: вахту с тобой стоит, груз за тебя считает. Учит тебя, радиста-артиста. Капитан за тебя и расплатится — добротой и свободой. Жалельщик хренов. Женщину на причале жалко стало? А капитана тебе не жалко? Куда ему теперь? Ты знаешь, что твоя «любовь причальная» — это капитану нашему — приговор. За что?
Радист-старпом. Брось учить, Катерина Павловна. Сам все понимаю. Кому я еще могу все сказать? Капитану — не могу. Степке-механику — не могу.
Кокша. А Степушка тут причем?
Радист-старпом. Так я же для него старался. Это же он Любу в баре встретил, и любовь у них разгорелась.
Кокша. Какая Люба? Какая любовь, дурак ты! Какая любовь может быть к этой девке в баре? Да я здесь, каждый день, каждую котлетку для него…
Радист-старпом. Ты чего, Катюша? Ты чего? Разве ты…
Кокша. Все! Хватит обо мне. Говори толком: что надо? Да не смотри на меня так! Я — кокша, член экипажа. Ты — старший помощник. Что надо?
Радист-старпом. Во-первых, никто на борту не знает.
Кокша. А Степан?
Радист-старпом. И не догадывается. Да и все у нас сейчас боцманом заняты. Боятся, что за борт прыгнет или вены почешет. Подумаешь — жена с кем-то спит… Первый, что ли?
Кокша. Ты не только дурак, оказывается, а еще и предатель. Предатель! Друга своего понять не можешь! По-мужски, по-человечески.
Радист-старпом. А для кого я стараюсь? Про боцмана я не мог знать — без меня случилось. А Степан с Любой — это у меня на виду было. Знаешь, как они пели? Как они радовались друг другу! Да такая любовь — она только раз в жизни встречается. Какие тут границы с паспортами могут быть? Придумаем что-нибудь. Чтобы стать капитаном, надо научиться принимать ответственные решения! А Люба — наша, русская. Оказалась в чужой стране. В трудном жизненном положении. Как я мог не пустить ее на борт? Я же не знал, что дед ночью на палубу пойдет…
Кокша. А дед причем?
Радист-старпом. Дед нас заметил, но подумал, что это я с тобой был.
Кокша. Ты? Со мной?
Радист-старпом. А что — я? Не могу с тобой рядом стоять? Плох для тебя?
Кокша. Размечтался. Ох, и дураки вы мужики. Дураки… Ну, и что же ты надумал делать? Контрабандист-любовничек…
Радист-старпом. Во-первых, ее кормить надо. Регулярно. Горячим. Ночью холодно.
Кокша. А где ты ее прячешь?
Радист-старпом. На самом видном месте, куда никто не смотрит: на пеленгаторной палубе. Там, в основании мачты помещение есть, маленькое. В нем раньше радио-ЗИП хранили.
Кокша. На палубе?! А дождь? А холодно? Страшно!
Радист-старпом. Днем — не страшно. А ночью — там звезды видно, красиво…
Кокша. Какие звезды, придурок? Покушать? Какое покушать, когда женщине в туалет надо? А Степан о чем думает? Степан-барабан, музыкант дубовый!
Радист-старпом. Степан ничего не знает! И не догадывается.
Кокша. Какие же вы, мужики, тупые. Говорите: любовь горит… Забыть не сможет… А представить на секунду, что девушка сейчас на ночной палубе морской болезнью страдает, блеска фонаря боится — этого чувствовать ты не можешь! Не о вечной любви и не о товарищах ты, артист, думал. Ты себя перед ней героем видел: смотри, Люба, какой я всесильный и смелый — тебя через море на родину перенесу! Ответственное решение принял — женщину на родину везу. Так думал? А о том, что она волны морской под собой никогда не испытывала, и сейчас там на палубе дрожит от каждого крена с борта на борт — думал?! Какой ей теперь Степа нужен? Забыла она все за одну только мокрую ночь. Сам говоришь: ливень будет! Какая любовь? Какое геройство за чужой счет? — предательство. Товарищей своих и капитана — предал?! Вот и все твое благородство. И все твое нутро — как котлетки с камбуза — вороватое. Что делать будем, товарищ радиостарпом?
В книге несколько циклов. «Африканский капкан» — добротная проза морской жизни, полная характеров, событий и самого моря. Цикл «Игра» — вариант другой жизни, память о другой стране, где в дебрях слов о демократии и свободе, как на минном поле — взрывы и смерть одиноких душ. Цикл «Жажда» — рассказы о любви. Подкупает интонация героев: звучит ли она в лагерном бараке или из уст одесситки и подгулявшего морячка. А крик героини: «Меня томит жажда радоваться и любить!» мог бы стать эпиграфом книги.
Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.
Эта книга — фантастика в реальном мире, фантазии языка, лассо летящей темы, сочная подробность деталей… Ничего нового. Антология жизни в стихах и прозе, в морях и на сцене. Фантастика быть вдвоём, один на один — с автором, с книгой, с самим собой. Здесь, как и в предыдущих книгах, песни на стихи автора. В «Риде-ро» изданы книги Н. Бойкова «Африканский капкан», «Берега и волны» (проза); «Южная женщина», «Дом на волне», «Песчинка, господа поколение» (пьесы); «Так осень тянется к весне» (стихи). Книга публикуется в авторской орфографии и пунктуации.
Эта книга о любви — к морю и ветру, к друзьям и подругам. К жизни, которую каждый живёт и делает сам. Книга о спутниках и попутчиках: звуках и красках, словах и молчании. Когда и снежинка в ладони, и капля дождя, и улыбка прохожего, и кот на заборе — всё это попутчики времени, всё это — опора, надежда, притоки мелодий и сил… Как ветер — внезапно. Как вечер — для встречи. Как утро — для света…
Рассказ из сборника «Русские женщины: 47 рассказов о женщинах» / сост. П. Крусанов, А. Етоев (2014)
Им по шестнадцать, жизнь их не балует, будущее туманно, и, кажется, весь мир против них. Они аутсайдеры, но их связывает дружба. И, конечно же, музыка. Ред, Лео, Роуз и Наоми играют в школьной рок-группе: увлеченно репетируют, выступают на сцене, мечтают о славе… Но когда Наоми находят в водах Темзы без сознания, мир переворачивается. Никто не знает, что произошло с ней. Никто не знает, что произойдет с ними.
Роман молодого чехословацкого писателя И. Швейды (род. в 1949 г.) — его первое крупное произведение. Место действия — химическое предприятие в Северной Чехии. Молодой инженер Камил Цоуфал — человек способный, образованный, но самоуверенный, равнодушный и эгоистичный, поражен болезненной тягой к «красивой жизни» и ради этого идет на все. Первой жертвой становится его семья. А на заводе по вине Цоуфала происходит серьезная авария, едва не стоившая человеческих жизней. Роман отличает четкая социально-этическая позиция автора, развенчивающего один из самых опасных пороков — погоню за мещанским благополучием.
Триптих знаменитого сербского писателя Милорада Павича (1929–2009) – это перекрестки встреч Мужчины и Женщины, научившихся за века сочинять престранные любовные послания. Их они умеют передавать разными способами, так что порой циркуль скажет больше, чем текст признания. Ведь как бы ни искривлялось Время и как бы ни сопротивлялось Пространство, Любовь умеет их одолевать.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.