Дом на распутье: Человек без лица - [18]

–Ты чего орёшь?!– шикнул Эрне.– Кому сказали про…

Но он не договорил. Хёлле вытянул руку вперёд, указывая на причину своего крика. Гейб проследил за его рукой. В тот же момент ему стала понятна реакция Хёлле. Все, кто был в комнате, уставились на Рика.

–Ри-и-ик…– протянул Эрне.– Что это за хрень?

Всё тело рыжеволосого мальчика покрывали многочисленные шрамы: от голеней и до самых ключиц. Некоторые, например те, что на спине, были побольше. Те, которые расползлись по остальным местам, были тонкими, с чёрной коркой запёкшейся крови. Гейб сразу же догадался о том, что шрамы на спине остались после многочисленных порок в приюте. Но остальные Рик нанёс себе сам. И этот факт сильно тревожил Гейба. Однако ещё больше ему не нравился ответ мальчика на вопрос Эрне. Точнее, его полное отсутствие.

Рик никак не отреагировал ни на крик Хёлле, ни на возмущение Эрне. Он лишь спокойно продолжил натягивать на себя пижаму, постепенно пряча свои увечья под тонким слоем ткани. Когда Рик оделся, он направился к выходу.

–Рик, постой,– попытался остановить друга Гейб.

–Спокойной ночи,– буркнул рыжеволосый и скрылся за дверью.

Друзья остались в полном недоумении.

Глава третья: Время

На следующее утро Гейб проснулся от ощущения невероятного головокружения и сильной сухости во рту. Ко всему прочему, эти два чувства дополнялись тяжёлым уханьем сердца где-то глубоко в груди, мутью в глазах и бесконтрольными движениями собственных рук и ног. Точнее, отсутствием этого самого движения и каких-либо для него сил. Сейчас мальчик, наконец, узнал, что чувствует отец во время очередного похмелья, и, после того, как он это узнал, юный любитель детективов мысленно отметил, что ему чертовски не нравится это состояние. Более того, оно его пугает.

Гейб попытался встать с кровати. Это было большой ошибкой, поскольку мальчика сразу же подкосило, и он очень сильно и очень больно грохнулся на пол. Благо, внизу валялось одеяло, которое Гейб, видимо, сбросил с себя, пока спал. Полежав около минуты, он предпринял вторую попытку. На этот раз, более удачную. Опершись одной рукой о прикроватную тумбу, юный любитель детективов кое-как смог подняться и сесть на край постели. Сделав это, он осмотрелся.

В комнате было светло. За окном плыли серые тучи, а по стеклу монотонно стучали крупные капли дождя. В самом помещении ничего не изменилось. К слову, юный любитель детективов не особо-то помнил, как оно выглядело до сегодняшнего дня. Часы, висевшие на стене, что в данный момент располагалась справа от Гейба, показывали половину одиннадцатого. Очевидно, мальчик проспал почти что до полудня. У той же стены стоял длинный письменный стол, над которым высоким овалом расплылось кристально чистое зеркало. По бокам от зеркала висели две маленькие лампы с жёлтого цвета абажурами. У противоположной стены, слева от окна, прямо из пола вырастал комод. Он был таким высоким, что почти достигал потолка. Его открытые пустые полки, покрытые толстым слоем пыли, отчего-то навевали мальчику тоску и чувство одиночества. Справа от окна, вплотную к стене, примыкала дверь, ведущая на балкон. Гейб не знал, сколько шагов от его постели до двери. Он мог лишь отметить, что в это расстояние вполне спокойно умещалась двуспальная кровать, на которой, до своего недавнего отъезда, почивали родители Гейба. Над кроватью висела огромная картина, изображавшая блюдо, усыпанное фруктами. Толстая деревянная рамка, выкрашенная в белый цвет, потрескалась от прошедшего времени.

Пробежавшись взглядом по интерьеру, Гейб решил вновь попробовать подняться. Покачиваясь и едва не теряя равновесие, у него таки получилось это сделать. Мелкими шажками мальчик направился в прихожую. В ней, справа и спереди высились две огромные двери из тёмного дуба. Первая, что была спереди, вела в общий коридор. Вторая, ютившаяся справа – в уборную, соединённую с ванной. Гейб направился во вторую. Приняв освежающий душ в надежде избавиться от головной боли, мальчик, вернулся в комнату. Там он вытащил из-под кровати свой большой красный чемодан и принялся рыться в нём с поиском чистой одежды. Много времени на это в любом случае бы не ушло, так как чемодан был буквально забит разного рода тряпьём, которое Гейб не любил ещё со времён учёбы в старой школе.

Спустя минуту мальчик уже расхаживал по комнате в длинных чёрных штанах и серой мятой рубашке с не застёгнутыми пуговицами. В руках юный любитель детективов держал уже осточертевшую ему газету с криминальной задачей на сотню фунтов. Гейб плюхнулся на двуспальную кровать, лёг на спину и, подняв над собой нужную страницу, принялся вчитываться в каждое слово и предложение, где могла прятаться подсказка, попутно представляя у себя в голове, как всё было на самом деле.

Гейб видел, как преступники останавливают инкассаторский грузовик, вскрывают его, обчищают до последней купюры и разбегаются, а, в прочем, и разъезжаются кто куда. Через пару дней или, может быть, недель их арестовывают, и в течение неуказанного в статье срока каждому выносят приговор. Всё предельно ясно. Нет никаких невероятных деталей, поражающих воображение. Классика жанра, как мысленно отмечал мальчик. Однако даже такая классика представляла собой серьёзную задачу, которую Гейб всё никак не мог решить. И этот факт, из-за которого юный любитель детективов постоянно отвлекался, начинал порядком его злить.