Дом на полпути из тьмы - [2]

– Ты так думаешь? Замечательно. Если пациент способен опознать безумие, он не безнадежен.

Кили проводила свои дни на берегу второсортного океана, страстно мечтая о чем угодно, что могло бы хоть на время утихомирить сосущую ее нужду. Пусть даже это будет простейшая симуляция птичьего полета, все едино! Хотя дельфиний секс или, к примеру, абстрактные миры сгодились бы намного лучше.

Не моргнув и глазом, она охотно отдала бы десять лет жизни за «Обезьян и Ангелов», самый популярный пакет Виртваны. Возможно, посторонние полагали, что это всего лишь ролевая игра, накрученная на примитивную метафизическую подкладку, но для фанатов она стала подлинной религией.

Каждый игрок стартовал в похотливой грязи Острова Либидо, где телесные чувства удовлетворялись совершенными, неотличимыми от реальности симуляциями. Недурное, в общем, местечко этот остров, некоторые задерживались там очень, очень надолго.

Однако среди прочих виртуальных хитов «Обезьяны и Ангелы» славились совсем не этим: игрок получал возможность усовершенствоваться духовно. Если ты следуешь по правильному пути, то становишься все более чутким и сострадательным, более уверенным в себе… И постепенно, мало-помалу объединяешься со Вселенной, в сопровождении постоянно усиливающейся, невероятной эйфории!

Черт возьми, она согласилась бы даже на легальные ограничения химической стимуляции, хотя истинно верующие фанаты полностью отключают предохранители сенсорного костюма, настраиваясь на самый высший уровень суперреальности. Да, именно благодаря этой традиции, припомнила Кили, она и приземлилась заново в «Дополнительных ресурсах».

– Только от уличных подделок можно попасть в беду, — упрямо сказала она. — И я буду держаться от них подальше.

– То же самое я слышал в прошлый раз, — заметил вилсон. — А потом ты чуть не окочурилась, и сама знаешь это. Кили внезапно ощутила себя абсолютно пустой и безумно усталой.

– А может, я хочу умереть, — пробормотала она.

– Ба! — сказал доктор Маркс, нетерпеливо пожимая плечами. Несколько полупрозрачных чаек пронеслись над его головой и пропали из виду. — Плохой виртуал. Плохая терапия. Жаждущие смерти пациенты. Я неправильно выбрал профессию. Кто из нас не желает умереть? И у кого это желание не исполняется, поздно или рано?

И наконец настало утро, когда доктор Маркс сказал:

– По-моему, ты готова поплавать.

Утренний пляж был залит фальшивым золотистым светом. Ночи Кили были беспросветно черны и лишены сновидений, дни бесцветны и тошнотворны. Это был исключительно пресный и однообразный виртуал, специально созданный в лечебных целях.

На Кили оказался закрытый белый купальник, а ее опекун щеголял мешковатыми трусами в широкую черно-белую полоску. В этом наряде он был особенно мрачен, желая, без сомнения, уравновесить неуместные элементы фарса в виде кругленького брюшка и кривоватых тонких ног.

Кили вздохнула. Что толку спорить, если водные процедуры считаются необходимыми. Она ухватилась за галантно предложенную руку вилсона, и они вместе подошли к краю воды. Мокрый песок был уже не белым, а серым, морская пена ощутимо припахивала солью. Холодная вода сомкнулась вокруг ее лодыжек, и это ощущение было более чем виртуальным. Упав вперед, Кили замолотила руками и ногами, ее вялые, расслабленные мускулы протестующе взвыли.

Она прекрасно знала, что сейчас ее тренируют машины. Где-то там, в Большой Реальности, настоящее тело Кили Беннинг плавает в шестифутовом аквариуме с морской водой, которая циркулирует, создавая необходимое сопротивление. Легкие ее горели, плечевые мышцы завязались в чудовищно болезненные узлы.

По вечерам они обычно беседовали, лениво сидя в шезлонгах и наблюдая, как покрасневшее солнце погружается в скучный океан. Облака при этом становились оранжевыми, а темнеющее небо пятнистым из-за массивного выпадения пикселей.

– Если Вселенная создала человеческое существо, чтобы увидеть себя его глазами, — размышлял доктор Маркс, — то виртуальная реальность для Вселенной — всего лишь способ притвориться, что она изучает саму себя.

– С чего бы это все вилсоны терпеть не могут ВР? — парировала Кили. — А если мы имеем дело с естественной эволюцией восприятия? В конце концов, все, что мы видим, не более чем продукт воспринимающей аппаратуры. Биологической, механической, какой угодно.

– Ба! Все на свете виртуально? Старый-престарый аргумент. — Доктор Маркс раздраженно хрюкнул. — Мне стыдно за тебя, Кили Беннинг. Придумай что-нибудь пооригинальней, пожалуйста. Ну да, вилсоны ненавидят виртуальную наркоманию, потому что повсюду, куда ни глянь, натыкаются на дохлых философов. Мы смотрим на них и видим, что выглядят они препаршиво. Мы принюхиваемся, и они мерзко воняют. Таково наше восприятие, наша примитивная реальность.

Лечение продвигалось медленно, крошечными шажками, однообразие и скука зияли огромной дырой, и заполнить ее можно было только словами. Кили снова заговорила о смерти своих родителей и брата. Они уже обсуждали эту тему в прошлый раз, но Кили снова была на попечении Маркса, а проблема меж тем никуда не исчезла.

– Я разбогатела потому, что они погибли, — сказала она.