Дом на Локте Сатаны. Темная сторона луны - [124]

И он отправился наверх, выключив по пути несколько настенных светильников, так что можно было бы сказать, что воцарилась темнота.

Было ясно, что у Камиллы кое-что на уме. Взяв Алана за руку, она потянула его подальше от прочно усевшегося на стуле сержанта, от сквозного коридора в боковой проход, который вел к внутренней лестнице. Там она притянула к себе его голову и заговорила шепотом:

– Он ушел, не так ли? Слушай, Алан! Давай прокрадемся наверх, тихонько-тихонько, как мы шли тогда, и послушаем, о чем они будут говорить! Пойдем?

– Мне не очень-то хочется делать это, Камилла.

– В чем дело? Ты чересчур щепетильно относишься к подслушиванию?

– Я ни к чему не отношусь чересчур щепетильно. Дело в том, что нас могут застукать. Доктор Фелл, возможно, будет и не против, но старина Мардохей Эшкрофт сильно разозлится, если поймает нас.

– Значит, он не должен нас поймать. Пожалуйста! Это не просто любопытство, у меня есть весомая причина. Дело в том, что кто-то очень сильно ревнует. Я ушам своим не могла поверить, когда услышала эти слова, точнее, тон, каким они были сказаны. Пожалуйста, Алан! Неужели я не смогу тебя уговорить?

Ты сможешь уговорить меня сделать все, что угодно, мыслимое и немыслимое. Хорошо! Пойдем.

Они на цыпочках стали подниматься по лестнице, ступени, к счастью, не скрипели под ногами. В верхнем коридоре было темно, лишь из двери в кабинет струился свет. Камилла прижалась к Алану, его рука обнимала ее, когда они рискнули заглянуть внутрь.

Доктор Фелл и капитан Эшкрофт стояли лицом друг к другу по обе стороны от лампы на письменном столе. Доктор Фелл, вынув трубку изо рта, заговорил, словно обращаясь не к собеседнику, а к раскрашенной фотографии коммодора Мэйнарда на стене над шератоновским бюро.

– Столько всего туманного! – просипел он. – Столько всего неясного! Столько всего, что мне следовало бы увидеть, а я не вижу! Будь прокляты мои мозги, но где именно я упустил из виду поворот?

– Если вы спрашиваете у меня, – произнес капитан Эшкрофт с некоторым благоговейным ужасом, – думаю, вы мало что упустили из виду.

– Я упустил из виду метод! Я упустил из виду механику! Я смотрел на море, я заблуждался!

– Что ж, продолжайте смотреть. Теория, которую вы набросали мне, капитан Эшкрофт вновь начал заводиться, – это самая распроклятая вещь из всего, что я когда-либо в жизни слышал. Мне это не нравится, мне это ни капельки не нравится! Скоро начнутся большие неприятности. Но в ней есть смысл, которого нет ни в чем другом. Позвольте мне попробовать доказать вашу теорию, мы должны это сделать. Куда мы двигаемся из этой точки? Что дальше?

– Дальше?

– Вы дали мотив, но к кому из них он относится? Нет ни малейшего указания на то, кто же убийца!

– Думаете, нет?

– Ну, по крайней мере, я ни одного не вижу. Все, что он нам дает, – это кое-что новое относительно самого Генри. А он мертв, он теперь не сможет нам помочь.

– Сэр, – ответил доктор Фелл, указывая палкой на старинное бюро, – вы уверены, что он теперь не сможет нам помочь? Сегодня во второй половине дня он рассказал Алану Грэнтаму и мне о неких документах – или одном документе, он не очень ясно выразился, – находящихся в потайном ящике этого бюро. Он сказал, разумеется, что документ имеет отношение к чисто семейным делам.

– И вы ему не поверили?

– Откровенно говоря, я не верил ему ни минуты. В этом, так же как и во всем остальном, он по уши погряз во лжи. При условии, что я прав, некий важный документ – не относящийся к семейным делам, к нему самому или к Мэдж, – находился в потайном ящике сегодня днем. Он может находиться там до сих пор. Но он там надолго не останется, поверьте мне.

– Вы имеете в виду, что убийца выкрадет его?

– Именно! Мэдж Мэйнард, совершенно определенно не являющаяся убийцей, попыталась, но не смогла найти потайной ящик. Кто еще мог бы добиться успеха там, где она потерпела неудачу?

– Минуточку! Подождите! Если убийца уже знает, где находится потайной ящик, может, он уже вытащил оттуда проклятую бумагу?

– Я в этом сомневаюсь.

– Почему?

– До тех пор пока Генри Мэйнард был жив, – объявил доктор Фелл, – будущий убийца не имел оснований для его кражи, более того, он имел все основания, чтобы его не красть. Теперь, когда Мэйнард мертв, картина меняется. Если убийца опередил наши мысли и забрался сюда до нас, чтобы забрать документ, нас загнали в угол, сказать здесь больше нечего. Если же он этого не сделал (а я подозреваю, что нет), тогда наш путь ясен. Вы не могли бы под каким-нибудь предлогом забрать это бюро и увезти его из дома, пока мы ведем наше расследование?

– Да! – завопил капитан Эшкрофт. – Я сделаю еще лучше! У нас есть человек в полицейском департаменте, у которого хобби – старинная мебель. Он помешан на антикварной мебели; нет ничего, что он не знал бы о ней настолько, насколько проповедник знает Библию. Если там есть потайной ящик с документом – хотя это довольно существенное «если», но я соглашаюсь с вами, то Джерри Уэксфорд его найдет. Правда, насколько нам это поможет, трудно угадать. Все еще чертовски запутано!

– Как вы верно подчеркнули, – согласился доктор Фелл, – все еще чертовски запутано. Но туман начинает потихоньку рассеиваться, не так ли? И Генри Мэйнард все еще может нам немного помочь. Покойный, о котором все мы скорбим, дал нам ключ к разгадке вопреки своему желанию; мне никогда не нравилось, как он себя вел.