Дом на берегу океана - [11]

Разумеется, так дома не строят. Но зато именно так строят деревянные самолеты и яхты, вот я и применял знакомые мне технические решения. Следовало еще учитывать, что в океане случаются ураганы, поэтому дом делался по самолетной технологии, хоть это и более трудоемкая задача.

Кроме того, что дом должен быть не только прочным, но и жестким, я имел в виду потренироваться перед постройкой какого-нибудь судна. Ибо жить у океана и не иметь как минимум одной яхты - это моветон, не верите - спросите у Абрамовича. По уму так надо две, а если брать с запасом, то три.

Сосновый брус для каркаса я купил, естественно, в нашем мире. А вот материалом для обшивки послужили местные пальмы. Их древесина была довольно непрочной, но зато они легко пилились и быстро сохли.

Естественно, потребовались циркулярная пила и пилорама. Первую я просто купил - не такие уж большие деньги пятнадцать тысяч. А вот пилораму пришлось ваять самому.

Я остановился на самой примитивной конструкции, то есть сварил из уголка шестиметровый рельсовый путь и нечто вроде табуретки на колесиках, где горизонтально закрепил бензопилу. Ножки "табуретки" имели регулируемую высоту. Правда, процесс был довольно геморройным - ослабить гайки на четырех болтах, выставить высоту всех ног и не промахнуться при этом, потом затянуть гайки. Однако, учитывая, что пилить приходилось в основном много одинаковых брусьев, это не очень сказывалось.

То есть пальмы сначала распускались на брус двести на двести, а потом из этого бруса на циркулярке делались доски двухсантиметровой толщины. Ими сейчас и обшивался мой дом.

Доски клеились на эпоксидке, а фиксировались поначалу гвоздями. Но где-то примерно на высоте метра я заметил, что удары молотка уже могут вызвать деформацию силового каркаса, в силу чего решил перейти на шурупы. И теперь, значит, смотрел, как мои указания будут поняты исполнителями.

Работы на моей стройплощадке шли с немалым энтузиазмом, что объяснялось высочайшей ценностью того, что я дал племени за делегирование им своих представителей на стройку. Ибо без всякого преувеличения достаток пресной воды означал для аборигенов жизнь и надежду, а недостаток - наоборот.

Воды на острове было очень мало. Имелось нечто вроде небольшого источника в одной из пещер на северо-востоке острова, и не так чтобы часто, но выпадали дожди. Если год был сравнительно влажным, то этого хоть впритык, но хватало. Однако несколько засушливых лет подряд привели к тому, что родник почти высох, теперь вода потихоньку набиралась на дне полутораметровой расщелины, а ведь когда-то она была полной почти до краев. И стала та вода ощутимо солоноватой.

Взрослые и подростки часто болели, а дети просто умирали. В племени сейчас не было ни одного ребенка моложе десяти лет, и похоже, что Ханя с Тимом принадлежали к одному из последних поколений островитян. Потому как я уже интересовался - оказывается, каноэ с Мангаревы не приплывали на Хендерсон очень давно. Во всяком случае, шаман Камир в детстве слышал от своего деда, что уже во времена его молодости Хендерсон был в изоляции, причем на протяжении не менее чем пяти поколений. Это означало, что скоро может настать тысяча шестьсот шестой год, и на остров приплывут испанцы. От племени же, которое когда-то насчитывало более сотни человек, к моменту моего появления оставалось всего сорок восемь. А теперь и вовсе сорок шесть, потому что два старика умерли уже при мне, и никто не родился. То есть лет через тридцать население могло исчезнуть, так сказать, естественным путем.

Но имелась и другая вероятность. Незадолго до моего первого визита кому-то пришло в голову, что лучше построить плот и отчалить в неизвестность, авось куда-нибудь вынесет, чем тихо угасать на острове. И у этой идеи имелось немало сторонников.

Значит, можно предположить, рассудил я, что максимум через год хендерсонцы построили бы свой плот и отплыли бы на нем в за новой жизнью или сравнительно быстрой смертью. И если испанцы пристанут к острову через полгода после этого события, то ведь они никого не обнаружат! Вывод - в ближайшее время возможно появление незваных гостей. Которые вряд ли удовольствуются моим заявлением, что остров уже занят.

Отсюда следовало простое резюме - в ближайшее же время надо вооружить несколько самых сметливых и хорошо относящихся ко мне островитян чем-нибудь огнестрельным, причем с дальностью поражения не менее двухсот метров. Ибо в ближнем бою даже против пяти испанцев все племя во главе со мной не имеет никаких шансов.

Но мало перестрелять высадившихся, необходимо еще и уничтожить корабль, причем так, чтобы с него никто не спасся. Ну или почти никто, но нельзя допустить, чтобы хоть какая-то часть команды добралась до берега. На кораблях этих времен экипаж может превышать пятьсот человек, а даже против сотни нам не выстоять, порвут голыми руками.

Мысли, как все это провернуть технически, у меня уже были. Но ведь в любом деле организация значит ничуть не меньше техники, и я для начала хотел прикинуть, на кого из аборигенов можно рассчитывать в случае чего.

Первыми кандидатами стали Хани и Тими-ау, уже привыкшие, что их зовут Ханя и Тим. Они лучше всех говорили по-русски и больше других работали на стройке, потихоньку обучаясь обращению с инструментами. Естественно, подобный энтузиазм привел к резкому улучшению их материального положения. Не будем говорить про мелочь типа рыболовных крючков, кухонных ножей и небольших отрезков ситца. Но они теперь жили не в пещерах вместе с остальным племенем, а в натуральных хоромах! Это если по местным меркам, естественно. В двадцать первом веке их жилища носили название палаток. Первая, синего цвета, именовалась "Тунгуской", в ней я жил первую неделю своего пребывания на Хендерсоне. А потом купил здоровенную кемпинговую "Килкенни-5" и переселился туда, а старую подарил Хане за большие успехи в изучении русского языка. Но вскоре выяснилось, что в этой палатке она собирается жить с Тимом.