Дом и война маркизов короны - [77]

— Ишь ты! Хитер!

Незнакомцу костер не причинил ни малейшего вреда, он выманил Тоги Рыжего на чистое место, и пошла у них звонкая сеча! Тогги бился расчетливо, понимая, что он, вероятнее всего, устанет скорее своего противника… если вообще успеет устать… Так и вышло: противник некоторое весьма короткое время нападал и защищался, ударил сталью в сталь — и меч Тогги Рыжего, меч, за который лучшие кузнецы королевства взяли тысячу червонцев — «для государя ковали!..», польстив его величеству: тяжеловат оказался и стал подарком для верного сподвижника — меч маркиза Тогги разлетелся на сто кусков. Один из этих кусков полетел вдруг в незнакомца — тот на лету перехватил у самого глаза…

— Нет, ну ты видел, Ларро? Он еще и нож в меня умудрился швырнуть! Остановись, обезоруженный смертный, у тебя есть еще возможность пожить и несуетно поболтать с нами о том, о сем…

— А ты-то кто таков?

Тогги понял, что убивать его немедленно не собираются, и воспрял духом: в случае чего — к секире можно подобраться, камни, вон, валяются. «Где-то я уже словно бы встречал этого незнакомца и его меч…» — подумал Тогги… нет, вроде как Хоггроги подумал это сквозь сон…

— Я-то? Да никто. Ну, Зиэлем зови…

— Как?

— Зиэлем. Зиэль — мое имя. Дрянь у тебя меч оказался. Если жив останешься — как без меча-то будешь?

— Новый найду. Сам скую.

— Сам он скует… Слышал, Ларро? Давай ему подарим твой меч? Сколько тебе его осталось проковывать?

— Еще чего! Дарить ему! Свой дари!

— Мой? Хм…Пожалуй, ты прав. Человечец сей проявил себя истинным воином: силен, умен, коварен, отважен, умел, осторожен, хитер, злопамятен!.. Так что — заслуживает лучшей награды, нежели твоя корявая загогулина.

— У меня загогулина!!! – Ларро взревел и всем телом оборотился к незнакомцу, готовый немедленно кинуться на него… Но не кинулся, и Тогги вдруг понял, что незнакомец по имени Зиэль не только умнее, но и… не слабее Ларро, бога Войны.

— У тебя. Скуешь — куда денешь? Так и будет без дела валяться в твоем занебесье. А отдашь человечку — будут тебе на века вперед дополнительные пожертвования и славословия. Ты должен понимать свою выгоду, Ларро. Кроме того… — слушаешь меня? Этот славный мечишко именно Чимборо ковал, я с ним уже много лет не расстаюсь. Против моего Чернилло он, конечно, ничто, но здесь, среди смертных — вполне даже. Если ты действительно воображаешь о себе, как об оружейных дел мастере — давай сравним. Этого рыжего съедим, а сами побьемся. Ты своим — я своим. Идет?

Ларро насупился:

— Мне Матушка запретила тебя на бой задирать. И у Чимборо ты меч обманом выманил. Хорошо. Выкую меч — отдам человеку, пусть он сразится, я ему своих умений подсыплю малость.

«Долго же мне ждать», — усомнился про себя Тогги Рыжий, ибо кое-что смыслил в кузнечном деле и понимал, что от куска раскаленного железа до полного меча — путь весьма не близкий.

— Оно — так, — неожиданно вслух ответил на его мысли Зиэль, — но у богов свои, более тесные отношения со Временем. Да и меч почти готов, Ларро балуется, удовольствие растягивает. У него уж и гарда, и рукоятка, и ножны — вперед клинка готовы… Ларро, верно я говорю?

— Не знаю, я стараюсь не слушать, что ты там говоришь, отец лжи. Но меч и впрямь почти готов.

Ларро голыми руками схватил раскаленный кусок, повел по всей длине ладонью, да еще раз — и вышел мощный, очень длинный, чуть изогнутый клинок, почти без узора по нему… А хвостовик по-прежнему раскален до цвета закатного солнца…

— Эй, человек. Дай крови немножко… Не бойся, это чтобы меч к тебе приучить, не то не примет тебя в повелители…

«А я и не боюсь!» — чуть было не крикнул в ответ маркиз Тогги Рыжий, но вовремя спохватился: человека судят не только по поступкам, но и по болтовне вместо поступков. Он молча снял с пояса швыряльный нож, ткнул им в самую бесполезную для боя часть руки — в запястье:

— Столько хватит?

Ларро, также молча, сделал шаг — да широченный! — подставил под алую струйку бурую ладонь и припечатал ею багровый, жаром пышущий хвостовик. А потом остатками человеческой крови опять протер клинок сверху донизу. Тогги и глаза протереть не успел, а уж клинок — не клинок вовсе, но полностью собранный меч! Таких прекрасных Тогги еще не видывал.

— Держи, смертный, да не вырони! Поддашься ему — выброшу клинок, сломаю на тысячу частей!.. И тебя сожру. Не подведи, людишок, это лучший мой меч! На-ка, лизни! — Бог Войны Ларро вынул откуда-то свой нож и ткнул им в свое запястье.

Тогги Рыжий каким-то чутьем понял, что странное предложение бога Войны — это не попытка унизить, но щедрость, желание передать смертному толику боевой мощи своей. Тем не менее, Тогги не стал слизывать, но шагнул поближе, смахнул своей ладонью с запястья бога липкую обжигающую жидкость и переправил ее в рот. У-о-рр!.. Слаще раскаленное масло пить!.. Тем не менее, Тогги выдержал и устоял на ногах.

— Слышь, смертный… Нутро у меча моего умное, текучее, сердце в нем то к рукояти спустится, чтобы крутить им без устали, то к оконечнику прыгнет, ежели затеешь как клевцом ошеламливать… Только — знай, привыкай!

— И об какой заклад мы бьемся? Что же это я — за просто так должен о смертного меч свой пачкать? — воскликнул Зиэль.