Дом Гуччи. Сенсационная история убийства, безумия, гламура и жадности - [28]

– Ах, Мау, я хочу здесь жить! – воскликнула она и кинулась мужу на шею. Тот покраснел, стесняясь агента по недвижимости.

– Ты с ума сошла! – запротестовал он. – Как я приду к отцу и скажу, что хочу купить пентхаус на Манхэттене?

– Если тебе не хватит смелости, то я сама к нему пойду! – отрезала Патриция.

Когда она обратилась с этим к Родольфо, тот пришел в ярость:

– Вы меня разорить хотите!

– А вы подумайте, это ведь прекрасное вложение, – спокойно возразила Патриция. Родольфо покачал головой, но обещал подумать. Через два месяца Патриция получила желаемое: двухэтажные апартаменты в 150 квадратных метров. Она отделала стены кремовой тканью под замшу, украсила комнаты современной мебелью с затемненным стеклом, а на диваны и полы постелила леопардовые и ягуаровые шкуры. Она с удовольствием разъезжала по Нью-Йорку в машине с личным водителем и номерными знаками «Мауриция»; в общем, нью-йоркская жизнь ей была по вкусу. Однажды в интервью для телевидения она созналась, что ей «лучше плакать в «Роллс-Ройсе», чем радоваться на велосипеде». В дальнейшем она получала и другие подарки от Родольфо: вторая квартира в Олимпик-Тауэр, участок земли на склоне в Акапулько, где ей хотелось построить дом, ферму «Черри Блоссом» в Коннектикуте и двухуровневый пентхаус в Милане.

Щедрость Родольфо была вполне традиционна для Италии: итальянские родители обычно дарят детям на свадьбу жилье. До свадьбы взрослые дети, как правило, живут с родителями. Жильем в подарок может стать как часть семейного дома, так и кооперативная квартира и даже собственный дом. Разумеется, богатые родители иногда дарят загородные виллы и даже недвижимость за рубежом помимо основного жилья.

Ссора Маурицио с Родольфо из-за Патриции привела к тому, что молодожены поначалу жили в миланской квартире, которую им подарил Papino Реджани. Патриция раздражалась, считая, что они заслуживают большего. После примирения отца с сыном квартира в Олимпик-Тауэр и другие подарки указывали на то, что Родольфо пытается загладить вину – и, как считала Патриция, поблагодарить ее за все, что она сделала для Маурицио.

– Родольфо был ко мне все более и более щедр, – вспоминала она. – Каждый подарок был благодарностью за то счастье, которое я дарила мужу. И в частности – молчаливой признательностью за мой дипломатический ход с Альдо.

Однако у Патриции не было права собственности ни на квартиры в Нью-Йорке, ни на склон в Акапулько, ни на ферму в Коннектикуте, ни на пентхаус в Милане. Все это принадлежало «Кейтфилд ЭйДжи», офшорному холдингу семьи со штаб-квартирой в Лихтенштейне. Передавая семейное имущество холдинговым компаниям, Гуччи оставляли богатство семьи при себе. То есть, к примеру, если невестка уходила из семьи, ей было бы крайне непросто законным образом заполучить то, что ей «подарили», на самом деле передав холдинговой компании.

Патриция любила Маурицио и восхищалась щедростью Родольфо, поэтому ее тогда мало беспокоили вопросы собственности. Она посвятила себя тому, чтобы быть хорошей женой и матерью. Алессандра, их с Маурицио первая дочь, родилась в 1976 году, и назвали ее в честь матери Маурицио, чем поистине осчастливили Родольфо. Вторая дочь, Аллегра, появилась на свет в 1981 году.

– Мы жили душа в душу, – рассказывала Патриция. – Мы были верны друг другу, и вместе нас ничто не тревожило. Он позволял мне брать в свои руки дом, общество, девочек. Он дарил мне бездну внимания, подарков, любящих взглядов… Он прислушивался ко мне.

В честь рождения Аллегры Маурицио сделал самое смелое свое приобретение: яхту «Креол» с тремя мачтами, 64 метра длиной. Эта яхта когда-то принадлежала греческому магнату Ставросу Ниархосу. Моряки поговаривали, что это самый красивый корабль в мире – хотя, когда Маурицио и Патриция впервые увидели «Креол», судно выглядело полуразваленной старой посудиной. Маурицио купил яхту по относительно небольшой цене – меньше чем за миллион долларов – у датского реабилитационного центра для наркозависимых, которому судно стало не нужно. Яхту отправили из датской верфи, где Маурицио увидел ее впервые, в лигурийский порт Специя на первоначальный ремонт. Маурицио планировал вернуть «Креолу» былую красоту.

Изначально эта яхта была построена по заказу Александра Кокрана, богатого американского производителя ковров, известной английской судостроительной компанией «Кэмпер энд Николсон». Ей дали имя «Вира», и это было одно из самых больших судов, построенных в то время. Но история этого корабля оказалась связана с трагедией. Кокран скоропостижно скончался от рака, а наследники вскоре продали судно. После этого оно несколько раз сменило имя и владельцев; по окончании войны, когда судно было выведено из состава военно-морских сил, его вернули на коммерческий рынок. Ставрос Ниархос, полюбивший этот корабль, приобрел его у немецкого бизнесмена в 1953 году, восстановил и назвал «Креолом». Он заменил тесную рубку просторной кабиной из тика и красного дерева, в которой свободно помещалась большая спальня и мастерская. Ниархос не любил спать в подпалубных помещениях: он всегда боялся утонуть во сне. Стоит ли верить морской примете, что менять кораблю имя – дурная примета («Креол» переименовывали трижды), только Ниархоса постигла трагедия. В 1970 году его первая жена Евгения покончила с собой, отравившись медикаментами, прямо на «Креоле». Несколькими годами позже его вторая жена Тина, младшая сестра Евгении, тоже свела счеты с жизнью на этом корабле. Скорбя об утрате, Ниархос возненавидел яхту и больше не ступал на ее палубу. В итоге он продал ее датскому флоту, откуда она перешла в пользование реабилитационного учреждения. Маурицио приобрел «Креол» в 1982 году.