Дом - [6]
Ульяна: Ой! Это же меня. Вот, блин, а какой голос был?
Оля: Такой, более или менее мужской.
Игорь: Что еще за новости с Яной?
Ульяна: А что? Уль-яна. Все логично. Я, между прочим, имела право вообще имя поменять, когда паспорт получала. Могла, но не сделала этого. Я, как видите, свято чту память бабушки. Но, думаю, даже ей бы больше нравилось, если б её называли Яна.
Игорь: Не понимаю, Уль, это что — запоздалый переходный возраст? Или саботаж за то, что не отпустили тебя к Никите?
Ульяна: Ни то, ни другое. Это вполне обдуманное решение. Я, конечно, не особо надеюсь на ваше понимание, но, может, вы попробуете меня тоже называть «Яна»? Чтобы я быстрее привыкла? А то скоро поступать, ну, чтобы я уже как нормальный человек представлялась.
Игорь и Оля переглядываются, чуть заметно кивают друг другу.
Оля(серьезно): Хорошо, Яна.
Игорь(серьезно): Как скажешь, Яна.
Ульяна(тут же вспыхнув): Не издевайтесь. Я уже всех в школе попросила.
Оля(серьезно): Хорошо, Яна.
Игорь(серьезно): Как скажешь, Яна.
Ульяна: Прекратите сейчас же, а то обижусь!
Оля: Ты же сама попросила.
Ульяна: Я попросила называть меня «Яна», а не издеваться.
Оля: То есть если я скажу «хорошо, Уля» — это не издевательство, а «хорошо, Яна» — издевательство?
Игорь: Ты, Уль-Яна, определись. А еще лучше отработайте на своих одноучащихся. А мы, уж, как-нибудь в узком семейном кругу обойдемся по старинке.
Ульяна: Я с вами пытаюсь нормально разговаривать, эх вы!
Игорь: Ладно, зачем тебе две комнаты?
Ульяна: Во второй я смогу заниматься йогой. Я её сделаю в японском стиле. А первую, наверное, в индийском. Я еще точно не решила.
Игорь: Для йоги нужно большое пространство?
Ульяна: Для йоги нужен настрой. В комнате, заваленной всяким хламом, не бывает настроя.
Игорь: Вариант с разбиранием хлама ты не рассматривала?
Ульяна: А еще там смогут ночевать мои друзья.
Оля: Какие — такие друзья?
Ульяна: Например Настя. Я к ней не могу, ты же знаешь, какие у неё проблемы с отцом. Пусть ко мне приходит с ночевой.
Оля: Пусть Настя приходит. Мы её будем рады видеть. Она может и сейчас ночевать, никто не будет против. Я думаю, у нас будет одна общая комната для гостей. Да?
Игорь: Разумеется, так что вторая комната — это перебор. К тому же, мне нужен будет кабинет.
Оля: Кабинет? Но зачем? Ты же не принимаешь дома?
Игорь: Не принимаю. А, может, иногда бы и принимал, будь у меня кабинет.
Оля: Ну, знаете! Я тогда себе тоже хочу какую-нибудь комнату.
Игорь: Для чего?
Оля: Для чего-нибудь. Я еще не думала.
Ульяна: И камин.
Игорь: Камин — обязательно. Это я обещаю.
Оля: Да, я себе это уже представляю. Как мы будем сидеть у камина. Я про это только говорю, а мне уже хорошо. Прямо как в кино…
Ульяна: Там же два этажа? То есть у нас будет лестница? Лестница — это супер.
Игорь: Я думаю так. Сделаем деревянную с широкими перилами.
Ульяна: Можно, конечно, и деревянную, раз вы такие консерваторы. У меня дома будет лестница — с ума сойти! Мне, если честно, не верится, что мы это все серьезно.
Игорь: Представь себе, мы с мамой только что об этом говорили.
Ульяна: Как будто обсуждаем что-то такое из книжек. А про какую вишню ты говорила?
Оля: Я хотела…
Игорь(перебивает): Мама хочет посадить в нашем будущем саду вишню. Но, я надеюсь, ты меня поддержишь, что газон — лучшее решение. Всегда можно полежать на траве, поставить мангал, сыграть, не знаю, в бадминтон.
Ульяна: Извини, пап, но вынуждена тебя расстроить. Я тоже хочу вишню, она красиво цветет, и какие-нибудь цветочки. И еще дерево. Лучше даже два, чтобы между ними натягивать гамак. И потом, вишня… это так звучит. Что-то из… (Пытается подобрать слово.)
Игорь: А по-моему, мы с вами в субботу поедем смотреть дом, вы увидите этот крошечный клочок земли и сразу поймете, что газон — оптимальное решение. Там для цветов и вишен просто нет места.
Сцена седьмая
Третий друг(в спортивном костюме, весь разговор крутит педали велотренажера, Игорь неприкаянный стоит рядом, держит полотенце): Газон перед домом. Этого ты хочешь, да? Хочешь встретить старость в шезлонге на собственном газоне, а вокруг счастливые внуки в белых шортиках и платьицах? Такую картинку уже нарисовал? А ты хоть представляешь себе, откуда этот газон появляется? Газон и «травка зеленеет, солнышко блестит» — это две большие разницы. Газон — это либо огромное количество времени, либо денег. А скорее и то и другое вместе.
Игорь: Значит, обойдусь обычной травой. Дочь, вон, хотела цветы посадить. Не надо мне ни про какие газоны—трубы—крыши говорить. Я об этом уже слышал. Так что не старайся.
Третий друг: Ох, мне прямо жалко тебя, Игорёк. Во что ты себя добровольно вовлекаешь?! Добровольно. Но, чувствую, отговаривать бесполезно. Не было у бабы забот, купила порося.
Игорь: Наконец-то! Наконец хоть кто-то считает, что меня не надо отговаривать! Дай я тебя расцелую, друг!
Третий друг: Я и не буду отговаривать. Я тебе просто заранее сочувствую. Но отговаривать — увольте! Хочешь, я тебе честно скажу?
Игорь: Давай. Удиви меня.
Третий друг: У меня есть эти деньги. Деньги есть, но я боюсь, что ты не сможешь мне их отдать.
Игорь: Да я же квартиру продам! Сразу продам и отдам тебе, получается, половину, даже чуть больше!
«Рубашка» – городской роман. Очень московский, но при этом примиряющий Москву с регионами. Потому что герой – человек провинциальный, какое-то время назад приехавший в Москву. Это короткий, динамичный роман о любви. Один день из жизни героя. Ему от 30 до 40 лет. Есть работа, есть друзья, есть сложившаяся жизнь и… Любовь, которая сильно все меняет.
Роман называется «Театр отчаяния. Отчаянный театр». Эта объёмная книга написана как биографическая история, но главным героем романа является не человек, или не столько человек, как призвание, движущее и ведущее человека к непонятой человеку цели. Евгений Гришковец.
Пьесы, вошедшие в этот сборник, как и все произведения Гришковца, имеют отношение к современнику, к человеку переживающему, думающему, внимательному. Здесь есть монологи, которые Гришковец исполняет на сцене сам, и пьесы, написанные для постановок в театрах в привычном понимании этого слова. Есть хорошие люди в непростых обстоятельствах, есть тревоги, волнения, радость, забота, трудный выбор… и обязательно надежда. P.S. Не пугайтесь слова «пьесы» на обложке.
«…Я знаю так много умных, сильных, трудолюбивых людей, которые очень сложно живут, которые страдают от одиночества или страдают от неразделенной любви, которые запутались, которые, не желая того, мучают своих близких и сами мучаются. То есть людей, у которых нет внешнего врага, но которые живут очень не просто. Но продолжают жить и продолжают переживать, желать счастья, мучиться, влюбляться, разочаровываться и опять на что-то надеяться. Вот такие люди меня интересуют. Я, наверное, сам такой»Евгений Гришковец.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Читая книгу Гришковца, очень легко почувствовать себя автором, человеком, с которым произошло почти то же самое, что и с его героями. Гришковец рассказывает о людях, сыгравших важную роль в его жизни. Какие-то истории, какие-то события — ничего экзотического.Впечатления и переживания, которые много важнее событий. И внимание обращается уже не к героям, а к своей собственной жизни. К себе.