Дом Брасса - [25]

— Лести?!

— Лести ее сексапильности. Разве ты не видишь, что Кит Палмер с его унылым взглядом не добился ничего? Женщине нравится мужчина, который ее хочет, верно?

— Только не такой мужчина!

— Ошибаешься, — усмехнулся Ричард.

В результате между новобрачными возникло некоторое охлаждение, продолжавшееся большую часть утра.

Но в том, что касалось повседневных обязанностей Вона, Ричарду не в чем было его упрекнуть. Днем он почти не отходил от Хендрика, а когда старик удалялся в свою комнату на ночь, Вон ставил для себя раскладушку в коридоре поперек его двери. Если открывалась какая-нибудь другая дверь или слышались звуки шагов или голоса, он тут же вскакивал с койки, клал руку на кобуру и не ложился снова, не убедившись, что его подопечному ничто не угрожает. Вон мылся и переодевался во второй половине дня в спальне Брасса, когда старик ложился вздремнуть, не забывая закрыть дверь на замок и задвижку.

Никаких инцидентов не было, если не считать все усиливающегося дробления компании на маленькие группы. Алистеры по-прежнему держались дуэтом, расставаясь, только когда Девитт ездил в «Олд Ривер», как он говорил, позвонить по телефону, покуда его жена мерила шагами гостиную. После обеда они обычно играли в карты, игнорируя остальных. Другую группу образовывали Хендрик Брасс, Вон и маячивший на периферии Хьюго. Все прочие, с частичным исключением Корнелии Оупеншо, составляли наиболее крупную клику — мисс Оупеншо, казалось, не могла сделать выбор между трио Брасс-Вон-Хьюго и группой, включающей молодого Палмера, поэтому металась от одной группы к другой, как дезориентированная пчела.

Однажды вечером старая дева подошла к древнему приемнику «Зенит» и начала крутить ручки. Никаких результатов не последовало, что было неудивительно, поскольку инспектор уже минимум дважды видел, как она этим занималась.

— Господи, даже радио не работает, — вздохнула мисс Оупеншо. — Мистер Палмер, вы не возражаете отвезти меня в гостиницу? Там есть телевизор.

Она явно рыскала в поисках добычи, и Кит покраснел:

— Я бы с удовольствием, мисс Оупеншо, но мы с мисс О'Нил договорились пойти на прогулку. Верно, Линн?

Он ожидал, что его бросят на растерзание волчице, но Линн сказала:

— Конечно, Кит. Очень сожалею, мисс Оупеншо. Уверена, что мистер Палмер с радостью окажет вам эту услугу в какой-нибудь другой вечер. Пошли, Кит?

— Тысяча благодарностей! — воскликнул Кит, когда они вышли из дома. — Это единственное, что пришло мне в голову.

Линн хихикнула.

— Похоже, она положила на вас глаз.

— Со мной так всю жизнь. Женщины, которые мне нравятся, не обращают на меня внимания, а разные сучки бегают за мной по пятам.

— Уверена, что это не так. Кажется, вы говорили, что женаты — некоторым образом? Или вы женились на сучке? Какое скверное слово!

— Нет. Я имел в виду… Черт возьми, Линн, я просто не сумею вам объяснить! Могу только сказать вам, что я не обманщик. Это не в моей натуре. Я хочу, чтобы вы это поняли…

— Почему? — осведомилась Линн не так холодно, как во время их прошлой прогулки, но достаточно прохладно, чтобы дать ему понять: она не из тех, кто поддается на сладкие речи женатого мужчины.

— Потому что… Проклятье! Почему мужчина хочет, чтобы девушка его понимала?

— Вы действительно хотите, чтобы я ответила на этот вопрос?

— Ну, ведь это помогает…

— Еще бы!

— Это очень важно, хотя, конечно, еще не все…

— Разумеется, важно, — кивнула Линн. — Но лучше оставим эту тему и будем наслаждаться лесом. Красивая местность, не так ли? Совсем не похожая на Вайоминг.

Они обменялись биографическими сведениями и сразу почувствовали себя лучше. Линн родилась в шахтерском городе, который стал городом-призраком, когда угольные копи истощились.

— На Востоке все думают, что на Западе живут только ковбои. Но в Вайоминге больше овец, чем коров, а там, где я выросла, и тех было мало. Папа умер, когда мне было тринадцать, а мама — несколько лет назад. Миллион долларов мне бы очень пригодился. У меня нет даже работы.

— Вы бы могли получить работу в Голливуде, — горячо воскликнул Кит, — и уж никак не в столовой!

— Мистер Палмер, эта фраза стара как мир, — произнесла Линн тоном человека, умудренного жизненным опытом. Но втайне она была довольна, так как он, похоже, говорил искренне — во всяком случае, почти. — А какова ваша печальная история?

Казалось, Кит сдерживает себя. Он кратко поведал о партнерстве в металлоломном бизнесе «с замечательным парнем по имени Билл Перлберг», затем о Вьетнаме, сайгонских барах и коварных вьетконговцах, ни разу не упомянув Джоан, малыша Сэма, и даже не использовал слова «жена» и «сын». В результате в голове у Линн замелькали всевозможные подозрения, а Кит постарался скорее сменить тему.

Какое-то время Линн шагала молча.

— Вы многое опустили, — наконец сказала она тоном, каким Золя мог бы произнести: «J'accuse!»[27] — Почему, Кит?

Его спасло пронзительное сопрано.

— Мистер Паллллмер! — Впрочем, едва ли спасло, ибо к ним подбежала мисс Оупеншо. — Вот вы где! Хотя вообще-то я ищу мисс О'Нил.

— Меня? — удивилась Линн.

— Вы нужны миссис Квин. Срочно.

— Я провожу вас, Линн, — поспешно сказал Кит.