Доля слабых - [81]

Следующие двое суток протекли в таком же спокойном, размеренном плавании, прерываемом лишь на ночлег у очередных коряг, которых после того памятного разгула стихий, что гремел возле гор, в реке встречалось с избытком. Чем ближе они подбирались к селению Змей, тем больше Кабаз нервничал и торопил измученную донельзя Ингу. После брошенного поселка Оленей охотник отбросил былые сомнения. Теперь он был твердо уверен — Мудрейший, и правда, собрался увести людей за реку. А потому Кабаз мучительно переживал, что может не успеть предупредить своих о готовящейся засаде.

Упертый Кабан греб, греб и греб. Он даже взял лодку девушки на буксир. Уставшая Инга лежала на дне своего суденышка, сжимая в руках брошенную обезумевшим Боголюбом лозу, и молча разглядывала плывущие по небу облака. Казалось, девчонка уже пожалела, что затеяла этот побег. На хмуром лице за весь день ни единой улыбки — попытки Кабаза начать разговор обрываются парой-другой быстрых фраз. Весь прежний азарт и веселость иссякли. Глаза потускнели — того и гляди слезы выступят. Но ничего — доберутся до места, воспрянет. По крайней мере, Кабаз в это верил. Скорей бы уже им доплыть.

Наконец впереди замаячили знакомые берега, и сразу же стало понятно, что гонка последнего дня безнадежно проиграна. Ни плотов, ни людей, никого…

Стоп! Кто-то там все-таки есть! Приглядевшись, Кабаз перепугано охнул и заработал веслами с удвоенной скоростью — непонятно откуда только силы взялись. Быстрее, быстрее, быстрее… Только греб он теперь не к берегу, а в обратную сторону. У самой воды, что-то вынюхивая, сновали старые знакомцы охотника — зубастые длиннохвосты. Воспоминания мигом наполнили холодом душу, и кожа пошла мурашками. «Ярад сбереги! Только бы вплавь не кинулись!»

Потревоженная Инга приподнялась и выглянула из лодки. Учитывая, что прежде зарбаговых тварей ей видеть не доводилось, тем более с такой близи, девушка повела себя очень мужественно. Упреждая возможный собственный крик, Инга зажала руками рот и застыла. Ну точно идола кто-то на лодку втащил и пустил по реке — даже глаза не моргают. Правда продлилась такая «столбянка» недолго. Когда первый ступор прошел, Инга, не отпуская лозы, схватила второй рукой весло и принялась отчаянно взбивать воду с правого борта, стараясь помочь Кабану. При этом дрожащие губы девушки полушепотом, как заклинание, повторяли одно только слово:

— Греби! Греби! Греби!

К счастью путников, на берегу в это время не было ни одного из хозяев зверья, возможно, затеявшего бы погоню. Сами же безмозглые твари лишь проводили уплывающие лодки колючими злобными взглядами, слегка пошипели им вслед и вернулись обратно к своим прерванным делам. Расстояние до чудовищ все увеличивалось и увеличивалось, и наконец, бешеный бой сердец начал потихоньку стихать. Стало понятно — опасность их миновала.

Теперь впереди ждал другой, еще не изведанный берег, к которому напуганные беглецы решили сильно не приближаться, дабы опять не напороться на чудищ. Кто знает — может, они уже и там рыскают? Береженого бог бережет. Стараясь разглядеть следы высадки, путники медленно сплавлялись на север. Долго терзаться в неведении не пришлось — кровавая история вчерашнего дня предстала перед растерянными людьми во всей своей жуткой красе через милю-другую.

На протяжении четырех-пяти сотен шагов весь берег словно покрасили в красное. Тростник, траву, землю и даже некоторые нижние ветви деревьев покрывали разводы кровавых пятен. Повсюду валялось всевозможное брошенное оружие: топоры, копья, луки. Мягкий илистый грунт у воды сохранил следы многочисленных разноразмерных лап. Край обрывистого земляного уступа был сильно изломан взбиравшимися на него тяжелыми тушами. А вокруг тишина… Даже птицы молчат. «Сколько же человек здесь погибло?» Но больше всего Кабана испугало другое — сколько он не приглядывался к месту побоища, а ни единого трупа так и не высмотрел. Ни людских тел, ни звериных туш, ничего.

Живых тварей тоже заметно не было, но приставать к этому пропитанному смертью берегу желания все равно не возникло. Да и особой нужды в том не виделось. Кабазу было предельно понятно, что родичи здесь не высаживались. Ведь иначе попались бы на глаза хоть какие-то обломки плотов, а их нигде не было. Молча приняв согласие Инги, выраженное кивком головы, охотник принялся выгребать на стремнину. Выбор отсутствовал — оставалось только сплавляться вниз по реке. Может, удастся еще нагнать родичей. Насупившийся Кабаз бросил взгляд на далекую-предалекую стену гор, тонкой линией выступающую над лесом у самого горизонта. Где-то там на севере сейчас его мать и отец, дед и сестры, товарищи и друзья — только бы дождались и не сгинули. Случись что, он себя не простит.

* * *

Пробуждение проходило болезненно. Не сильный, но неприятный удар по ребрам, от которого лежавший на земле Трой и пришел в сознание, был, вероятно, не первым и уж, наверняка, не последним, так как следующий пинок прилетел всего миг спустя.

«Чужаки!», — Тигр разом все вспомнил. Тонкой щелочкой приоткрыв один глаз, он попробовал оглядеться. «Ага! Вот он справа! Пока не поняли, что очнулся, нужно действовать. Сейчас, или никогда!» Дождавшись неизбежного третьего удара, Трой резко дернулся в попытке схватить ненавистную ногу. Ему почти удалось — не хватило какой-то малости. Неизвестный обидчик, проявив чудеса ловкости, в каком-то хитром прыжке, увернулся от потянувшихся к нему рук и, наступив второй ногой парню на спину, очутился с другой стороны от вновь распластавшегося на земле Троя.