Доля слабых - [69]

Несмотря на позднее время, повсюду, и особенно у реки, не стихая, кипела работа. Страх перед надвигающейся ордой придавал людям сил. Когда ждать врага, никто ведать не ведал, но что твари придут, понимали решительно все. К моменту появления чудищ все должно быть готово к отплытию, а не то… Что случится, не успей они удрать вовремя, не хотелось и представлять. Реки крови, смерть, боль… — было уже, насмотрелись, наплакались. Сейчас жизнь самого Племени висела на волоске. Если кто и спасется во время резни, то народ так уж точно умрет. Да и уцелевшие долго едва ли протянут. Мир жесток — одиночкам в нем места нет. Сила только в единстве.

Так что принимать бой родичи ни в коем случае не собирались. Ни сетей, ни ловушек, ни волчьих ям — все силы на подготовку исхода. Драться с пришельцами и прежде было немного желающих, а уж принесенные Яром вести, пролившие свет на число тварей в новой орде, остудили даже самые горячие головы. Теперь все понимали, сражение — верная смерть! Копья, стрелы и луки на том берегу пригодятся. Им еще ведь Безродных теснить. За рекой лесов хватит на всех, но по-доброму землю никто не отдаст — новый дом предстоит отвоевывать силой оружия.

Пробежавшись по окрестностям и порадовавшись тому, как много плотов уже связано, Яр выслал дозорных на юг и юго-запад, встречать неизвестно где шлявшихся чудищ и тоже отправился на боковую. Даже у божьего сына имелся свой предел сил, которых в последнее время Мудрейший потратил с избытком. С надеждой, что отведенное Племени время пока что не вышло, Яр погрузился в чуткий тревожный сон.

* * *

Утро не принесло новостей, и это радовало. Чем позже объявятся твари, тем лучше получится подготовиться к переправе, тем больше всего можно будет с собой прихватить. На новом месте и старый горшок лишним не будет. Все в дело пойдет. На данный момент, по прикидкам Яра, было сделано где-то три четверти необходимых работ — миг отплытия стремительно приближался. К чести Племени, в котором проблемы сейчас никто не делил на свои и чужие, родичи отлично справлялись с большой коллективной работой. Люди почти без отдыха трудились с зари до зари, четко внимали командам ответственных за конкретное дело, не спорили и не ругались, слаженно и на совесть выполняли поставленные задачи. Могучая воля и несгибаемый дух — вот столпы, на которых нынче держалось Племя. Не зря Яр столько веков их воспитывал. Теперь, в злую пору, окупится.

Среди всех проводимых работ самой первой по важности несомненно являлась постройка необходимых для переправы плотов. У жителей приречного поселка, конечно, имелись лодки, да и Олени пригнали с юга все, что было плавучего. Только даже такому количеству невеликих рыбацких скорлупок не по силам было перевести огромную людскую ораву. А ведь были еще и грузы. Много грузов. Поэтому-то большая часть всех взрослых родичей круглосуточно трудилась на берегу, сплетая воедино охапки полого тростника, что по воле богов изобильно произрастал вдоль реки на протяжении многих миль в обе стороны от поселка.

Работали люди на совесть — получавшиеся плоты этим словом язык не поворачивался назвать. Огромные квадратные туши, по дюжине шагов стороной, величественно грелись на солнце у самой воды. Не плоты, а плотищи! Яр тогда еще, в поселке Орлов, наказал вязать крупно, и Маргар не подвел, понял правильно — выходило, как надо. На такие плавучие острова навалить можно кучу всего — как ни грузи, не потонет. Делать просто — любому по силам. Мастером быть не нужно. Из плохого: медлительность, неповоротливость и износятся быстро — недолговечные. Только родичи собирались использовать эти плоты лишь единожды, и всем было плевать, что через какие-то две-три недели тростник, впитав воду, размокнет, и вся конструкция начнет расползаться. К этому времени Племя давно уже будет на том берегу, и подопечные Яра погрязнут в других заботах.

* * *

Все же затея сына Ярада с пожаром помогла выиграть Племени нужное время. Только на третьи сутки после возвращения отряда Мудрейшего зубастое воинство достигло подходов к поселку Змей. К тому моменту родичи уже были готовы к отплытию — оставалось лишь все загрузить, да рассесться самим. Поэтому, когда с севера прилетел тревожный сигнал охотничьего рога, возвещающий о появлении тварей, люди организованно и без паники принялись спускать плоты на воду. Сначала в середку наваливалось добро, следом загонялась орущая животина, потом уже по заранее определенным местам рассаживался сам народ. Длинные шесты упирались в землю, шумно хрустел тростник, грандиозное бегство к чужим берегам начиналось.

Парящий в неописуемой голубой выси зоркоглазый орел стал невольным свидетелем необычного зрелища. Левый берег Великой Реки неожиданно начал крошиться. На протяжении мили-другой маленькие желтые точки сотнями, если не тысячами, отделившись от края земли, медленно потянулись вниз по течению, постепенно смещаясь к востоку.

Сердца людей, покидавших свою навсегда потерянную родину, разрывались на части. Щемящая душу тоска, обида на злую судьбу, безысходность… Многие женщины плакали, старики проклинали жестоких богов, суровые охотники хмурились. Но у большинства уплывавших было за что бороться. Повод не опускать руки — рассевшиеся по плотам дети и внуки, для спасения которых люди были готовы пойти на все. В том числе и, бросив свои дома, родные леса, хозяйство, привычки и всю предыдущую жизнь, отправиться в неизвестность.