Доля слабых - [135]

Не уловив смысла шутки, Олениха и Волк тоже на всякий случай хмыкнули пару раз за компанию. Они уже привыкли, что в общении с северянами не всегда разберешь, о чем те болтают. Непонятные слова через два на третье выскакивают. Умаешься переспрашивать.

— Ну так мы же теперь и будем барону служить, — обрадовался Валай. — Неужели у вас на все Племя мечей наберется?

— Мечей в Империи значительно больше, чем у вас рук. Причем, вместе с детьми, стариками и бабами, — откровенно приврал, по мнению Волка, дружинник. — Но служить вы не будете. Кто тебе такую глупость сказал? Присягнете на верность, получите землю, и живите себе. Делай, что хочешь — лишь бы налоги платились. Хочешь — охоться, хочешь — пшеницу расти, хочешь — горшки обжигай. Каждый сам решать волен. Правда вот, если война начнется… — нахмурился Джейк, — тогда каждой общине придется людей в рекруты выделять. И чем страшнее война, тем больше народу на нее призовут. Вот если Сарийцы таки полезут в Нарваз — а все говорят, что полезут — тогда по всем семи графствам набор пойдет. Глядишь, и тебя заберут. Получишь свой меч.

— А что? Сарийцы эти пострашней орды будут? — тревожно поинтересовалась Мина. Перспектива сбежать от одних чудовищ, для того чтобы сражаться с другими, совершенно не грела душу. — Как они выглядят? Крупные?

— Всякие, — скривился дружинник. — Ты не думай. Сарийцы — вполне себе обычные люди. Только вера другая. И с мозгами не все в порядке — фанатики долбаные. За свою кровавую суку и ее ублюдков в огонь лезть готовы.

— Ну, если люди, — успокоилась девушка, — тогда, сдается мне, эта беда у вас больше не главная. Повидал бы ты чернюков, так про сарийцев своих уже и думать забыл бы.

— Да что-то не хочется. Мне пока и рассказов хватает, — расписался солдат в своих страхах.

— Будет воля богов, так никогда этих красавцев и не увидишь. И все мы заодно, — оптимистично напророчил Валай. — Авось, хватит орде и Долины нашей. Может, на север они и не сунутся вовсе.

— На одних богов надеяться мало, — покручинился Джейк. — В любом случае, нужно готовиться к худшему. А пронесет, будем радоваться. Кстати, о вышних силах, — резко сменил солдат тему беседы. — Вы хоть каким богам молитесь? А то, может статься, они у нас с вами разные, и тогда будете всем народом по-быстрому веру менять. С церковью шутки плохи. Иноверцев в Империи не потерпят.

— Да всем молимся, — удивилась Мина вопросу. — Смотря повод какой. Когда Яраду, когда Нахару, когда остальным. Ну, кроме Зарбага, конечно. У него человеку просить, вроде, нечего. Да и к Кэму-создателю никто не взывает. Правда он и не то, чтобы бог. Он отдельно стоит. А у вас что, другие какие-то боги?

— Да выходит, что нет. Те же самые, — к радости родичей, сообщил Джейк. — Только Яроса вы по-другому зовете. А по сути все так. Пять богов, вечный Враг и создатель.

Мина облегченно вздохнула. Получается, у народов по обе стороны гор были общие корни: говорят на одном языке, одним богам молятся. Это хорошо. Быстрее получится к новой жизни привыкнуть. И как оно будет?.. Да как бы не было, а всяко лучше, чем чудищ собою кормить.

Только до тех времен еще дотерпеть надо. И протопать неведомо сколько миль, каждая из которых давалась с огромным трудом.

Уже десять мучительных дней длился пеший поход по равнине. Расстояние от реки до разлома верховым представлялось коротким, и отряд баронета одолел этот путь за неполные сутки умеренной скачки. Нагруженной же сверх меры толпе на такой переход еле-еле хватило недели. У начала каньона пришлось задержаться — пополнили запасы воды. Затем, свернули на север, и уже поползли между гор. Здесь шли медленнее. Мешал встречный ветер, задувавший и ночью, и днем. Люди еле держались. Хорошо хоть, что в светлую голову Яра пришла мысль — приспособить плоты под поклажу. Иначе бы вовсе не сдюжили.

Еще до начала сухого пути, по воле Мудрейшего, часть плотов расплели, но не полностью. Прилично потеряв в размерах, не успевшие сильно набраться воды тростниковые прямоугольники превратились в относительно легкие волокуши. Сорок шесть из таких бесколесных повозок, по числу имевшихся лошадей, натужно тянулось животными, а еще пару сотен люди тащили вручную. Всю пустошь у них за спиной покрывали бескрайние ленты следов — словно выводок змей-великанов прополз под горами. Но ничего. Первый дождь все и смоет. Порою казалось, что Племя все еще плывет по реке. Только воды Великой сгустились, течение стихло, а по краям вместо леса поднялись отвесные скалы. Не прикажи Драгомир, оставленный Монком за главного, бросить на берегу большую часть бесполезного хлама, как он отозвался о прихваченном Племенем из дому скарбе, таких сухопутных плотов сейчас по каньону ползло бы едва ли не в два раза больше.

Вчера, ближе к вечеру, один из охотников, тащивший с Валаем и Миной их волокушу, умудрился подсунуть ступню под полозья из жерди. Бедолагу усадили на плот, как уже не помощника. Ноша сразу удвоилась. На замену никого из своих не нашлось — пришлось просить северян.

Приставленный к ним Драгомиром дружинник оказался довольно общительным, и молодым храбрецам, побывавшим за южной стеной, наконец, выпал шанс разузнать хоть немного о жизни на севере. Все утро парень и девушка по очереди долбили солдата вопросами. Тот как умел отвечал и встречно выпытывал у родичей сведения о зарбаговых тварях, Долине и прочем. Не стихавшую болтовню смогло прекратить лишь появление из-за очередного поворота каньона колоны встречающих.