Долорес - [24]

Единственное, что сделал Брукс, это чуть приподнял воротник, подогнал рукава, подложил плечики, а внизу добавил меховую опушку.

– Если бы вы, миссис Райан, похудели фунтов на десять, то смогли бы носить все новые модели, – сказал он.

– Я разве толстая? – спросила Долорес.

– Нет… Но в манекенщицы не годитесь. Вечером она взвесилась. Сто двадцать восемь фунтов! На целых три фунта больше, чем в Лондоне. Но фигура смотрелась пропорционально. Упругая грудь, плоский живот, точеные бедра… И ни единой морщинки на лице.

Никогда раньше Долорес не была так красива. Даже Майкл не смог скрыть своего восхищения, когда заехал за ней. Парикмахер три часа провозился с новым шиньоном, но никто его не заметил. Да и раньше не замечали. Газеты всегда писали о ее львиной гриве. Ее сегодня действительно можно было сравнить с львицей: персиковая кожа, золотистая помада, платье в золотых тонах, отороченное соболем.

У театра уже собралась толпа. Понадобилась даже помощь полиции, чтобы оградить миссис Райан от неиствующих поклонников. Репортеры сопровождали ее до самой ложи. Цвет Нью-Йорка собрался в зале, но все внимание было обращено на Долорес. В антракте охрана провела ее и Майкла в кабинет менеджера. Там они чуть-чуть выпили. Заглянул Колин, чтобы поинтересоваться их мнением. Все искренне старались подбодрить его.

Еще до того, как опустился занавес, у ложи снова появилась полиция. Пока актеры, которых публика вызывала много раз, выходили кланяться, Майкла и Долорес провели за кулисы, поближе к сцене.

Загримированные актеры вблизи выглядели усталыми. Они словно остолбенели, увидев здесь улыбающуюся Долорес. Появилась Джун, и Колин представил дам друг другу.

Потом Колин отвел их в уборную Джун. Актриса уже сняла грим, и Долорес поразилась красоте молодой возлюбленной Майкла.

Колин включил маленький телевизор и открыл самодельный бар.

– Мы с Майклом пьем мартини, Джун нравится водка с водой. А что предпочитаете вы, миссис Райан?

– Виски со льдом.

– Мы сняли номер в отеле «Сарди», – сообщил Колин. – Там будет вечеринка для актеров. – Он то и дело поглядывал на телеэкран. – Скоро начнутся выступления критиков.

– Я думала, что для вас имеют значение только рецензии в «Тайме», – сказала Долорес.

– Да, журнал – наш добрый папочка, но и телевидение нельзя сбрасывать со счетов. Я, конечно, имею в виду солидных рецензентов, а не всякую шушеру, которая подвизается на пятом канале. Вы не представляете, как на них реагирует публика. Она говорит: «Эти люди ругают все, поэтому нужно посмотреть собственными глазами». А если выступит «Тайм», значит, мы состоялись.

– Я отвезу Долорес домой. Как думаешь, Колин, толпа уже разбежалась? – спросил Майкл.

Долорес чуть не уронила стакан. Ей так хотелось побывать на вечеринке в «Сарди».

– Добрая половина охотников за автографами уже дежурит у «Сарди». Но газетчики, конечно, будут следить за вами.

– Давайте все же попытаемся, – сказал Майкл, осушив стакан. – От Долорес я поеду прямо к себе в отель и таким образом избавлюсь от прессы. Потом я выскользну из номера и пешком доберусь до «Сарди».

– Репортеры достанут тебя, – предупредил Колин. – Долорес следовало бы зайти к нам ненадолго, если она не против.

– Я не хочу подвергать ее такому риску, – запротестовал Майкл. – А мне легко будет сослаться на желание пообщаться с другом по колледжу Колином Райтом. Мы их проведем. – Он поднялся и подошел к Джун. – Встретимся попозже, дорогая. Уверен, что отзывы будут самые восторженные. И помни – ты играла великолепно.

Долорес перехватила взгляд Джун, брошенный на Майкла. И ее собственное сердце мгновенно откликнулось на этот взгляд. Джун Эймз по-настоящему любит Майкла, но будущего у их любви нет… Как и у них с Бэрри. По дороге домой Долорес все время молчала.

– Ты не одобряешь моего поведения? – решился наконец заговорить Майкл.

– Только из-за Джун. Какие ее ожидают страдания!

– Я люблю ее.

– Не сомневаюсь. Но что будет с ней? Ты говорил, что ей уже тридцать… Она когда-нибудь была замужем?

– В семнадцать лет – за барабанщиком из маленького оркестра, с которым она пела в Техасе.

– Понятно. Но Джун далеко до таких актрис, как Джоан Кроуфорд или Барбара Стэнвик. Эти женщины обладали не только красотой, но и огромным талантом. Джун – тоже красавица, но пока она молода. Когда она поблекнет, лет эдак в сорок, ее карьера будет окончена. Да и тебе все это надоест.

– Не знаю, мы вместе уже два года! И с каждым днем все больше любим друг друга. Зачем загадывать на десять лет вперед? Я не ты, моя милая. Это у тебя все разложено по полочкам. Восемь лет с Джимми в Белом доме… потом он возглавит юридическую фирму… Не так ли? Я ведь прав. Но все пошло наперекосяк. Джимми убили. А ты, который год живешь затворницей. Хочешь стать легендой? Это тебе удалось, если, конечно, приносит удовлетворение… Неужели ты счастлива, когда забираешься одна в холодную постель? Неужели шумиха в прессе способна компенсировать отсутствие любви?

– Ты меня совсем не знаешь, – тихо возразила Долорес.

– Знаю. Как свои пять пальцев.

Машина остановилась у подъезда. Майкл вышел и проводил Долорес до лифта.