Долина Ужаса. Совет юстиции - [60]

– Ну что? – наконец не выдержал босс Макгинти. – Он здесь? Берди Эдвардс здесь?

– Да. Берди Эдвардс здесь, – медленно произнес Макмердо. – Он перед вами!

Тишина, продлившаяся десять секунд после этой короткой фразы, была такая, что можно было подумать, будто комната опустела. Неожиданно на плите оглушительно засвистел чайник. Семь бледных скованных беспредельным ужасом лиц были повернуты к этому человеку, который возвышался над ними. И вдруг с громким звоном стекла всех трех окон рассыпались, сорванные шторы полетели на пол и в комнату просунулись блестящие стволы ружей. Босс Макгинти, взревев, как раненый медведь, вскочил и рванулся к приоткрытой двери, но, увидев направленный ему в голову револьвер и холодные как лед голубые глаза капитана Марвина из шахтерской полиции, попятился назад и снова опустился на свой стул.

– Здесь вам будет безопаснее, советник, – сказал человек, которого они знали под именем Макмердо. – А ты, Болдуин, если не уберешь руку с револьвера, до виселицы не доживешь. Медленно достань его, или, клянусь Создателем… Вот так-то лучше. Вокруг дома сорок вооруженных людей, сами посчитайте, какие у вас шансы. Заберите их оружие, Марвин!

Под дулами ружей сопротивление было совершенно бесполезно. Заговорщиков разоружили. Подавленные, с хмурыми лицами они молча сидели за столом, затравленно озираясь по сторонам.

– Прежде чем мы расстанемся, я бы хотел сказать вам пару слов, – произнес человек, заманивший их в ловушку. – Думаю, что в следующий раз мы с вами увидимся на суде, когда я буду давать свидетельские показания. Мне бы хотелось, чтобы у вас было над чем подумать на досуге. Теперь, когда вы знаете, кто я, я наконец могу раскрыть карты. Я – Берди Эдвардс из агентства Пинкертона. Мне было дано задание развалить вашу шайку. Это была трудная и опасная игра. Ни одна душа, никто, даже самые близкие и дорогие мне люди, не знали, чем я занимаюсь на самом деле. Об этом было известно только присутствующему здесь капитану Марвину и тем, кто поручил мне это задание. И сегодня я, слава Богу, вышел из этой игры победителем.

Семь бледных лиц по-прежнему были обращены к нему. В их глазах отчетливо читалась лютая ненависть. Обведя их взглядом, он сказал:

– Может быть, вы думаете, что игра еще не окончена? Что ж, я готов рискнуть. Но, по крайней мере, некоторые из вас уже вышли из игры, и сегодня же еще шестьдесят человек окажутся за решеткой. Я хочу сказать, что, принимаясь за эту работу, я не верил, что может существовать такое общество, как ваше. Мне казалось, что вся эта шумиха раздута газетами и я смогу доказать это. Мне сказали, что дело напрямую связано со свободными тружениками, поэтому я отправился в Чикаго и стал одним из них. Там я еще больше убедился, что все это – пустая болтовня, потому что в обществе том я не увидел ничего злого, зато нашел много добра.

Но работу нужно было выполнить, поэтому я отправился в шахтерские районы. Попав сюда, я понял, что ошибался и дело обстоит намного серьезнее, чем могло показаться. Поэтому я остался, чтобы во всем разобраться. В Чикаго я никого не убивал. За свою жизнь я не изготовил ни одного фальшивого доллара. Те монеты, которые я вам раздавал, были настоящие, но я никогда в жизни еще не тратил деньги лучше. Понимая, как добиться вашего расположения, я все обставил так, будто меня преследует полиция. Все прошло, как я задумал.

Вскоре я вступил в вашу дьявольскую ложу и стал ходить на собрания. Кто-то может сказать, что я стал таким же. Это их право, но я все-таки вас взял. К тому же что происходило на самом деле? В ту ночь, когда я был принят в ложу, вы избили старика Стейнджера. Предупредить его об опасности я не мог – не было времени, но я остановил тебя, Болдуин, когда ты хотел убить его. Если я что-то и предлагал вам, чтобы утвердиться в обществе, то только если был уверен, что смогу предотвратить зло. Данна и Мензиса я спасти не мог, потому что у меня не было достаточно информации, но, уж поверьте, я прослежу, чтобы их убийц повесили. Честера Вилкокса я предупредил, и когда был взорван его дом, он сам и его семья находились в безопасном месте. Многих преступлений мне не удалось предотвратить, но, если вы вспомните, сколько раз ваши жертвы либо возвращались домой не той дорогой, либо уезжали в город, когда вы приходили за ними, или оставались дома, когда вы думали, что они будут выходить, вы увидите мою работу.

– Проклятый иуда! – прошипел сквозь стиснутые зубы Макгинти.

– Если вам, Джон Макгинти, от этого легче, можете называть меня как хотите. Вы и подобные вам были в этих местах настоящими врагами Бога и людей. Кто-то должен был встать между вами и теми несчастными мужчинами и женщинами, которых вы держали в своих лапах. Был лишь один способ сделать это, и я им воспользовался. Вы называете меня предателем, но тысячи других назовут меня избавителем, который спустился в ад, чтобы спасти их. Я провел в этом аду три месяца, и ни за какие сокровища в мире не согласился бы прожить еще три таких месяца. Пока дело не было доведено до конца, я не мог уехать отсюда. Я должен был выведать все тайны, узнать все имена, и я ждал бы еще дольше, если бы случайно не узнал, что моя тайна может быть вот-вот раскрыта. В город пришло письмо, которое могло бы раскрыть вам глаза на то, что происходит у вас под носом. И тогда мне пришлось действовать, и действовать быстро.